И в этом нет ничего безнравственного. Ведь шоу должно продолжаться.
Кольцо оскалившихся в отчаянных улыбках зубов все сужалось и сужалось.
«Сейчас я встану и уйду, — вдруг подумала Агнесса. — А эти рожи пусть остаются здесь, вместе со своим Призраком. Да, уйду, и никто меня не остановит…»
Однако идти ей некуда — разве что вернуться домой.
— Да, э-э, да, — проговорила она. — Я, в принципе… Э-э… Но к чему столько сложностей? Я вполне могу сыграть эту роль сама, и сама же исполню партию Йодины.
— Разумеется, но, видишь ли, у Кристины… э-э… у нее… больше сценического опыта…
— …Технических навыков…
— …Умения вести себя на сцене…
— …Она обладает очевидными свойствами лирической героини…
— …И без труда влезает в платье… Агнесса опустила глаза и воззрилась на свои большие ладони. Она чувствовала, как краска стыда начала свое победное шествие снизу вверх. Словно варварская орда, она сжигала все на своем пути.
— В общем, мы бы хотели, чтобы ты, как говорится, стала призраком Кристины… — подвел итог Бадья.
— Призраком? — переспросила Агнесса.
— Это такой сценический термин, — объяснил Зальцелла.
— А. понятно, — ответила Агнесса. — Да. Ну что же, конечно. Разумеется, сделаю что смогу.
— И это чертовски хорошо, — сразу расслабился Бадья. — Поверь, мы этого не забудем. В ближайшем же будущем подыщем тебе какую-нибудь более-менее подходящую партию. Да, а еще тебе надо будет порепетировать немножко с доктором Поддыхлом. Роль Йодины не так уж проста.
— Э-э… Думаю, я с ней довольно неплохо знакома, — неуверенно произнесла Агнесса.
— В самом деле? Откуда же?
— Я… я брала уроки.
— А вот это совсем замечательно, милочка, — восхитился господин Бадья. — Ты времени зря не теряешь. Мы под большим впечатлением. Но все равно обязательно встреться с доктором Поддыхлом…
Агнесса встала и, по-прежнему не поднимая глаз, величественно выплыла из комнаты. Поддыхл вздохнул и покачал головой.
— Бедняжка, — произнес он. — Слишком поздно родилась. Раньше в опере роль играл только голос. О, какие великие сопрано тогда были! Примадонна Виолетта Хихигли, примадонна Кларисса Кричандо… Где-то они теперь, иногда думаю.
— В деревнях коровам поют, — ухмыльнулся Зальцелла. — Надо идти в ногу со временем.
— Эта девушка способна возродить великое «Кольцо Бабалунгов»! — продолжал Поддыхл. — Вот это была опера.
— Три дня ругани между богами и двадцать минут запоминаемых мелодий? — уточнил Зальцелла. — Нет уж, благодарю покорно.
— Но только представь, она на сцене и исполняет роль Гильдабруны, главной валькирии!
— Представляю. Ничего себе картинка. Но мне кажется, этой девице куда больше подойдут партии гнома Ноббо и, допустим, верховного бога Ио.
— Славные были деньки, — Поддыхл печально покачал головой. — Тогда была настоящая опера. Помню, однажды примадонна Веритази затолкала музыканта в его собственную трубу за то, что он посмел зевнуть во время ее пения…
— Да, да, но мы-то живем в век Летучей Мыши!
С этими словами Зальцелла поднялся. Он опять посмотрел на дверь и покачал головой.
— Просто поразительно, — произнес он. — Как вы думаете, она сама-то осознает свои размеры?
На стук матушки двери уединенного заведения госпожи Лады гостеприимно распахнулись.
Перед ними стояла молодая женщина. Очень даже молодая и вполне очевидно женщина. О том, что она женщина, говорило буквально все в ее облике. Слепец — и тот бы сразу прозрел.
Вытянув шею, нянюшка посмотрела поверх напудренного плеча на плюш и позолоту внутри, потом оглянулась на бесстрастное лицо матушки Ветровоск, после чего опять воззрилась на юную даму.
— Когда вернемся, отделаю Нева под первое число, — пробормотала она. — Пошли отсюда, Эсме, здесь нам делать нечего. Я потом все объясню…
— О, матушка Ветровоск! — радостно воскликнула девушка. — А это кто?
Нянюшка удивленно уставилась на матушку. Выражение лица последней не изменилось ни на йоту.
— Это нянюшка Ягг, — в конце концов сказала нянюшка. — Да, я нянюшка Ягг. Мать Нева. — мрачно добавила она. — Вот так вот. Да. В общем, я… — Слова «респектабельная уважаемая вдова» попытались протиснуться через ее голосовые связки, но они, похоже, усохли и съежились, не выдержав подобного вранья, так что пришлось удовольствоваться: — …Мама его. Нева. Да. Мамина Нева. Тьфу, Невина мама.
— Привет, Колетта, —кивнула матушка. — Красивые сережки. А госпожа Лада дома?
— Для важных посетителей она всегда дома, — ответила Колетта. — Заходите же! О, матушка, она будет так рада снова с тобой встретиться!
Когда матушка шагнула в алый полумрак, ее встретил хор приветственных возгласов.
— Что? Ты здесь уже бывала? — спросила нянюшка, рассматривая розовую плоть и белые кружева, составляющие большую часть обстановки.
— О да. Госпожа Лада — моя старая подруга. Практически тоже ведьма.
— Но… да знаешь ли ты, что это за место, Эсме? Ты хоть понимаешь?! — воскликнула нянюшка Ягг.
Следует признать, нянюшка испытывала некое странное раздражение. Она с готовностью отдала бы матушке пальму первенства в том, что касалось вопросов магии и головологии. Однако она была твердо убеждена, что имеются очень специальные области, которые являются ее, нянюшки Ягг, территорией. И в подобных вопросах матушке не только не полагается ориентироваться — ей не полагается даже знать, где эти самые территории начинаются.
— О да, — невозмутимо ответила матушка. Терпение нянюшки лопнуло.
— Это доходный дом, вот что это такое! Место с крайне дурной репутацией!
— Отчего же? — удивилась матушка. — — Совсем напротив. Насколько мне известно, о заведении госпожи Лады отзываются очень хорошо.
— Так ты знала? Но почему ты меня не предупредила?
Матушка иронически приподняла бровь.
— Тебя? Великую изобретательницу Клубничной Насадки?
— Да, но…
— Все мы живем, как живем, Гита, и каждый крутится, как умеет. Ведьмы, знаешь ли. тоже не в особом почете.