— Вета.
Морозова обернулась ко мне.
— Хочу укоротить этому персонажу язык. Несильно, чуть-чуть. Всего лишь под корень. Это надо как-то оформлять согласно вашим традициям, или я просто могу втащить ему в рыло, чтоб язык сам проглотил?
Перешёптывания в коридоре мгновенно смолкли. Даже, если разбуженная нападением твари массовка ещё не проснулась, то после моих слов, кажется, сон слетел даже с самых долгих и тугих.
— А ты, мил человек, кем будешь? — справился «персонаж». — Чернь, что подверг прилюдному очернению девичью честь светлейшей княжны?
— От твоего помела вместо языка её честь пострадала куда сильнее, — я поднялся с пола. — Не уверен, но, кажется, за это принято бить в морду… Может, сам себя накажешь?
Морозова включила акулу и почуяла скорую кровь. Миловидный ротик наследницы рода обратился в хищный оскал.
— Конечно, мой дорогой «Мастер», — плотоядно облизнулась она. — Кто, как не ты, вступится за поруганную девичью честь?
— «Мой дорогой»? — усмехнулся тип. — «Мастер»? Только не говори мне, что ты легла под этого отброса… Надеюсь, тебе хватило ума не отдаться ему в то время, как грядёт наша женитьба?
— Отброс тут только ты, — припечатала Ветрана. — А «Мастер» — наёмный ратник. И я с куда большим желанием отдамся целой дружине таких, как он, чем тебе.
Девушка обратилась ко мне.
— Если хочешь — можешь разобраться с ним сейчас. Только не так, как с наёмниками синдиката. Тут много впечатлительных барышень.
— Что ж.
«Отброс» наигранно, явно играя на публику, потянулся, будто разминался от долгой спячки.
— Видать, потребно отвадить ещё одного недоноска, возомнившего, что может посягать на мою будущую жену… Иного и не остаётся более… Дуэль.
Что он достиг своей цели — было видно по его глазам. На его лбу написано жирным шрифтом, что он хотел раскрутить меня на стычку.
Ну-с, посмотрим-с, чем дело кончится…
Глава 57
Что-то где-то пошло не по плану
Мне оставалось только пожать плечами. Дуэль — так дуэль. Этим меня не удивишь.
Знавал одного командира из соседнего батальона. Если кто из сослуживцев чего не поделил между собой и дошло до терминальной стадии вражды, он их буквально к барьеру ставил и пистолеты в руки совал. Мог и сломанный боёк поставить вместо нормального, и патроны варёные у него для этого всегда были… В общем, знал мужик, как заставить пистолет не выстрелить, и психологом он тоже был хорошим.
Момент щелчка курка по бойку очень хорошо прочищает мозги и сбивает спесь. Когда понимаешь, что ты выжил буквально вопреки всему (промахнуться из ПМа на дистанции в пять метров не сможет даже контуженный), все прочие суетности и мелочи обращаются в тлен. После таких дуэлей стороны очень часто шли на примирение. Если не помогало — тогда и по другим подразделениям разводили, и на «дизель» уезжали, и прочие методы воздействия применяли…
Так что дуэлью меня удивить трудно.
Оная состоялась прямо на месте, при свидетелях, на которых и играл придурок. Ему нужна была массовость и зрелищность: на его лбу было написано, что он собирается отыграться за моральное изнасилование, которое ему устроила в моём присутствии Ветрана.
— Отлично, — Морозова хлопнула в ладоши и послала мне воздушный поцелуй. — Значит, буду судьёй. И твоим секундантом.
Вот только игра шла на все свечи и велась на шатком столе: пара десятков свидетелей чуть ли не единогласно заняли нейтралитет, не выказывая одобрения ни одной из сторон. Перешёптывания, от едва слышимых до вполне себе отчётливых, оповещали, что заставшие сие действо юноши и девушки не находят происходящее однозначным.
— Женщину в мужское дело не пускали, — бросил ей мой одноразовый оппонент. — Судьёй может выступать лишь мужчина. И тем более позор для дуэлянта, когда его секундант — запятнавшая свою честь женщина. Это противоречит кодексу чести.
— Ты сам себе противоречишь, недалёкий, — хмыкнул Ветрана, и не думая стесняться ни макания в грязь прилюдно, ни своего внешнего вида. — Дуэли запрещены между представителями разных сословий. А ты, сыном дворянина будучи, вызвал на поединок простолюдина. Потому будь добр, отпусти людей спать. Прими смерть молча, и мы разойдёмся.
Приблизительно об этом и шептались зрители.
И, не давая никому опомниться, наследница рода Морозовых громко произнесла на весь коридор:
— Мастеров Александр Александрович выступил в защиту поруганной девичьей чести светлейшей княжны Ветраны Властиславовны Морозовой! Его противником и виновником инцидента является Бесчестных Дмитрий Пелагиевич. Согласно действующему в Империи Дуэльному кодексу я, как вызвавшаяся судить дуэль, испрошаю обе стороны. Готовы ли они разойтись миром, или же грядёт бой до самой смерти?
Хех… девчонка-то вжилась в роль. Уж не знаю местных дуэльных правил и насколько всё следует протоколу, но театральности и артистизма Морозовой не занимать.
Ведает ли она того или да, но сейчас девушка в точности следует одному из главных сводов правил для лидеров общественного мнения: говори много, громко и уверенно, а там уже неважно, что за бред ты несёшь. Люди идут за уверенными предводителями. На стороне Морозовой и положение в обществе (у светлейшей княжны всяко больше веса авторитета, чем у залётного простолюдина), и чётко поставленный командный голос, и грамотная подача претензии. Мол, «меня обидели, вы все свидетели».
— Дорогой мой Александр Александрович? — спросила меня она. — Готовы ли поступиться моей осмеянной добропорядочностью и отозвать свои претензии, дабы избежать смертоубийства?
Даже среди ночи от меня не могло не укрыться, как при посторонних называет меня Ветрана. Всячески пытается выделить обращением и показать своё ко мне расположение, чтобы и в глазах чужих я выглядел этаким плюшевым мишкой с пулемётом. Милый, добрый, свой, но злой и с кулаками.
Я пожал плечами.
— Да не вопрос. Сейчас начищу рыло этой обезьяне, и пущай ступает себе с миром. Я за его скальпом не охочусь, не кровожадный. Пусть живёт.
— Дмитрий Пелагиевич? — чисто для проформы спросила светлейшая княжна. — Сойдётесь ли на примирении и разойдётесь? Или же благородно примите смерть, как уже давно вам положено?
Самолюбия одноразового противника девушка не жалела. Вчера она буквально уничтожила его, а сегодня плясала на костях. Как будто она точно знала, кто сегодня победит в дуэли.
— Сегодня точно умру не я, — снисходительно фыркнул мой противник.
Бесчестных во всём демонстрировал своё моральное превосходство. Был спокоен. Не психовал. Не поддавался на провокации Веты. Всячески играл на публику и поворачивал события в лишь ему одному необходимое русло. Два пункта уже сделано: спровоцировать меня на дуэль и показать зрителям, насколько он уверен в исходе затеянной им игры.
А в то, что происходящее — его рук дело, сомневаться уже не приходится. Слишком вовремя появился и слишком нелогично действует. Тут непонятно откуда взявшийся аномальный зверь лежит убитым и чуть обитательницу Академии насмерть не задрал, а он, видишь ли, простолюдинов на дуэли вызывает! Да тут сам Всевышний гласом своих апостолов велел экстренно поднимать в ружьё гарнизон Оболенска! А ещё лучше — эвакуировать курсантов, если они по штатному боевому расписанию не участвуют в обороне городка. Этот же тип ведёт себя так, будто бы знает, что угроза устранена, и больше ей взяться неоткуда. Неужели он и призвал эту сущность? Зачем? Поквитаться с Ветраной за вчерашнее оскорбление? Он, вроде как, на её дырки претендует… зачем ему скармливать девушку зверю на растерзание? Или у него такой извращённый расклад в уме? «Хочу жениться, поэтому разорву в клочья, причём буквально»?
— Дуэлянтам предъявить оружие! — лязгнула командным голосом девушка.
В моём мире часто право выбора оружия оказывалось за тем, кого вызывают. Но досконально вопрос не изучал: было незачем. Тут же выбор у меня невелик. Пистолет разряжен, патронов нет ни в одном из магазинов. Остаётся вон та швабра, что валяется возле плинтуса, да НРС: нож разведчика стреляющий. С ним я впервые попал в этот мир, и с тех пор не расстаюсь, в какой бы одежде и куда бы ни следовал.