Ручной пулемёт — не снайперская винтовка. У него другая развесовка, другой конструктив, другая баллистика. Абсолютно всё другое. Для СВД четыреста метров — чуть ли не прямой выстрел, когда вообще не надо вносить поправки. Утрирую, конечно, но суть, надеюсь, понятна. Для РПК на четыре же метров будет существенное падение пули, для чего ствол при стрельбе надо задирать повыше. Насколько выше — зависит от веса пули и температур воздуха со стволом. Да-да, дорогие мои любители попаданства в истории! Температура ствола тоже сказывается на баллистике, если кто не знал! И особенно — когда нагрев уходит в такой зашкал, что начинается миражирование (искривление видимого перед стрелком пространства за счёт поведения нагревающегося от ствола воздуха). На относительно холодном, когда за него ещё можно браться голой рукой, это заметно в меньшей степени. Но вот после нескольких магазинов в автоматическом огне о дальнем точном выстреле можно забыть. Рассеивание попаданий может достигать просто неприлично больших значений.
Но общие принципы есть и у автомата, и у пулемёта, и у винтовки. Так, к примеру, на любой тип ручного стрелкового оружия воздействует стрелок. Мышечная моторика, способствующая удержанию оружия. Контроль дыхания, обеспечивающий минимальные отклонения наведённого орудия от цели. Контроль сердцебиения, чтоб долбящийся в соточку пульс не колошматил ходуном по всем артериям, отчего даже на задержанном дыхании ствол пляшет восьмёркой во всех проекциях.
Отработать на несколько сотен метров мне помогла «лёжка», которую организовал на чердаке. Двигаться мне не пришлось: я — бревно. Физической нагрузки минимум: значит, с дыханием ровно. Пульс… ну, да, пульс не идеально ровный. Но с этим я работаю. В крайнем случае, патронов в количестве, да и Алина прикрывала между делом. А ещё для облегчения самому себе жизни сложил сошки на РПК и уложил пулемёт цевьём на подушку из ветоши. Таким образом снял точку напряжения с длинного и относительно тонкого «хлыста» ствола. Снайперской винтовкой оружие от этого всё равно не стало, но с такой подготовкой получается стрелять из него намного точнее, чем по-человечески, как рекомендовано в наставлениях по эксплуатации. Проверено на практике не раз.
Остаётся надеяться, что физика в этом мире такая же, как в моём. На сто метров из пулемёта не промахнулся: уже хорошо. А что будет на трёх сотнях?
А на трёх сотнях и будет. Потому что цепь пехоты, растянувшаяся на добрые полторы сотни метров по фронту, ведя на ходу огонь колдунством и заклятьями по защитникам имения, приближается довольно активно. И там, где буквально несколько минут назад было полкилометра, до целей осталось не больше трёх сотен.
Мне, в общем-то, без разницы, откуда начинать обрабатывать цели. Удобней, конечно, от центра, но там потом придётся ловить соседей из стороны в сторону. Потому решил начать с левого от себя фланга. Так искать никого не придётся. Ликвидировал цель — и навёлся на соседнюю справа, потому что слева никого уже нет или не было.
Чуть уменьшил яркость прицельной марки коллиматора. Точка в круге стала визуально меньше: оптический обман зрения. Как была она диаметром в угловую минуту, так таковой же и осталась. Зато больше не пересвечивает цель за собой.
Деталей целей не вижу: слишком большая дистанция и слишком мало времени. Обработать десятки целей — непростая задача для стрелка, собирающегося работать в режиме «ОД». Потому на мелочи не тратим.
Закрыть глаза. Глубокий вдох. Выдох в полную грудь. Глубокий вдох. Гипервентиляция лёгкий. Выдох.
Открыть глаза. Вложиться ведущим глазом в оптику, плотно прижать приклад к плечу. Палец ложится на спусковой крючок самым чувствительным местом: первой третью первой фаланги. Для снайперской винтовки ошибка, способная привести к срыву. Для пулемёта — самый лучший способ обработки спуска, выверенный мной опытным путём.
Предохранитель снят. Патрон в патроннике. Цель в поле зрения прицела. Вынос прицельной метки чуть повыше из расчёта на падение пули.
Лёгкие не пустые и не полные. Лишь наполовину занятые атмосферным воздухом. Дыхание замедлено, чтоб не ходили ходуном плечи. После гипервентиляции сердце ещё какое-то время поработает на спокойном режиме без диких скачек в пульсовых зонах.
Палец тянет на себя спусковой крючок. Мягко, нежно, осторожно, тот отходит назад, пока не встречает на своём пути характерную «ступеньку» в работе ударно-спускового механизма. Вот теперь — никаких «закрытых глаз», «ожидания выстрела» или любых других проявлений чужеродности оружия. Выстрел произойдёт так или иначе. Его не надо бояться или ждать. Этот момент — ключевой, на него приходится почти половина всех «срывов» при обработке спуска. Уверенное, но не резкое прожатие, срыв курка с боевого взвода, удар бойка по капсюлю — выстрел.
Приглушённый ПББС залп хлёстко шлёпнул по ушам. Звук мгновенно заполнил собой помещение мастерской на чердаке, а секунду спустя до слуха донёсся характерный звон отскочившей от чего-то стреляной гильзы. Отпустить спусковой крючок и убедиться в поражении цели: ожидаемо, ствол сместился от отдачи с линии прицеливания. Потому, не меняя собственного положения тела и не отрывая щеки от приклада (это важно!), наводим оружие в прежнем направлении и ищем цель. Начинаем занимательную арифметику для самых маленьких, покуда дующие «в обратку» из-под крышки ствольной коробки пороховые газы не забили мне глаза вплоть до болезненной рези.
Минус один.
Да, если кто не знал, дорогие любители привнести в иной мир земные технологии! При стрельбе с любых дульных устройств закрытого типа «обратка» дует так, что способна «засрать» сажей и копотью всю автоматику за несколько полных магазинов, а темповая стрельба без средств защиты органов зрения порой может вывести стрелка из игры на несколько минут, пока слёзная жидкость не промоет гремучие капсюльные и пороховые осаждения. Можно снизить это явление различными конструктивными решениями, но избавиться от него полностью невозможно. Приходится смириться. Увы.
Переводим оружие правее, наводимся, обрабатываем спуск, и на «ступеньке» — выстрел.
Минус два.
С одной стороны, сейчас я исполняю арию типичного суицидника. Пальба по толпе с одной и той же позиции в течение хоть сколь бы то ни было длительного времени — это приговор самому себе. Не «артой» по тебе отработают, так из «ручки». Таких «горе-снайперов» вычисляют на раз-два-три и наказывают сначала чужие, а потом, если они выживают, свои.
Минус три.
Но с другой стороны, моя позиция на удалении от переднего края. Сейчас я метрах в ста с копейками от первых линий, за спинами защитников имения. Плюс, на стволе пулемёта — полноценный ПББС, знатно гасящий звук выстрела и полностью убирающий вспышку дульного пламени. Поди, определи, откуда херачат. В довесок, по цепи наступающих отрабатываю не только лишь я один, потому для них сейчас в приоритете ближайшие противники.
Минус четыре.
А сейчас натурально, как в тире. Мне даже нет необходимости подтверждать ликвидацию. Не убью — так раню. 7,62×39 при попадании в тело человека всё равно хоть сколько-нибудь, да снижает его боевой потенциал. Есть шанс, что не выведу из игры: допустим, пуля по касательной заденет. Но уже будет неприятно, а инстинкт самосохранения заставит пораскинуть мозгами в переносном смысле, пока не пораскинул в буквальном.
Кстати, об этом. Вот этот тип в поле зрения прицела как раз и раскинул. Случайно, но я попал ему в череп.
Минус пять.
Глава 25
Кабинет ждет
[Минус шесть]
Не всё коту масленица: и на моей улице настал пост.
То ли кто-то из местных гвардейских командиров просёк фишку, что их хлеб отбирает пришлый наймит. То ли просто перестали вола сношать и решили начать действовать. Может, и вовсе случилось что-то, что осталось за кадром моего поля зрения и понимания. В один прекрасный момент времени разбросанные по участку имения силы огрызнулись огнём почти одновременно по всему фронту.
[Минус семь]
Гвардейцев Морозовых набралось бы примерно столько же, сколько и нападавших. На их стороне статичность, закрепление на позициях и централизованное командование, осуществляемое с высоты наблюдения. Морозовский трёхэтажный особняк вполне годится как на роль опорного, так и на роль наблюдательного пункта. Потому бой можно было бы считать выигранным загодя и не вмешиваться. Просто разложиться на крыше на шезлонгах, обнимать Алину в купальнике или без, и наслаждаться поп-корном с кока-колой.