Алина развернула карту, которую держала при себе всю дорогу.
— Сейчас будет три довольно заметных поворота, — предупредила девушка. — После третьего надо будет остановиться. Ночь ещё не опустилась полностью, и нас может быть видно. Подъезжать к указанной тобой точке будем после наступления темноты.
Резон в словах разноглазки есть.
Нам не пришлось долго искать, куда приткнуться. Длинномерная «шаланда» — не то, что можно спрятать в лесу. Грунтовая дорога имела следы давнишнего ухода: от колеи в сторону имелось буквально пара-тройка метров пространства до стволов первых деревьев. После указанных Алиной трёх поворотов нашёл на правой обочине более или менее ровный, свободный от растительности участок и съехал с колеи.
Торможение, останов силовой установки, готовность к работе. Прежде, чем вылетать, производим подготовку.
— Ты в разведках участвовала? — спросил Бериславскую, поднимаясь с кресла шофёра.
В заднем объёме самоходки был свален весь наш шмурдяк. Конкретно сейчас мне был нужен «плитник» и РПК.
— Не доводилось, — отозвалась правнучка Архимага. — Боевого опыта у меня, признаться, немного.
Привычными движениями накинул на себя «броню». Запахнул камербанды, попрыгал на месте. Под весом керамических бронеплит и насыщения в подсумках жилет осел по фигуре, приминая под собой китель.
Да, в этот раз решил выкарабкаться на задачу в местной одёжке. Может, зря я её так охаял, и она ещё ничего? Этот рейд будет показательным. Окажется удобно — значит, буду в ней рассекать по местным реалиям. Окажется неудобной — пойдёт в топку и будет покрыта тридесятым непечатным матом да плесенью веков.
— Тогда останешься в машине, — решил я. — Держи.
Достал из своих запасов кирпичик двухдиапазонной радиостанции и передал девчонке. Сам же вытащил из подсумка на «плитнике» точно такой же и показал на пальцах.
— Это рация. Сокращение от слова «радиостанция». Прибор, чем-то напоминающий телеграф. Питается от встроенного источника энергии и не зависит от проводов. Включается тут…
Демонстративно повернул ручку на верхнем торце прибора. Динамик едва слышно хрюкнул, дёрнув своей мембраной в режиме самодиагностики. Алина повторила мои движения в точности, будто зеркало.
— Вот этот орган управления выбирает каналы связи. Тебе его трогать не надо. Выставь на, допустим, первый. Я делаю также. Запомни: общаться могут только абоненты, чьи каналы на рациях совпадают. Если крутанёшь не туда и собьёшь настройку — я не докричусь до тебя даже поросячьим визгом. Эта кнопка отвечает за начало передачи. В наших конфигурациях общение возможно только, когда она зажата. Нажала, произнесла сообщение, отпустила. И никак иначе.
Обе р/с выбрали по первому каналу связи. Коротким зажатием тангенты проверили проходимость сигнала. Сначала устройство действительного тайного советника приняло мою передачу, потом и моё её.
— Вроде, ничего трудного, — Бериславская покрутила радиостанцию в руках. — Как далеко можно общаться с помощью такого?
— Непредсказуемо. Дальность устойчивой радиосвязи зависит от большого спектра переменных, начиная от наличия преград между пользователями и их типом, заканчивая от времени суток, активностью звезды на небе и частотой. В моём мире мне удавалось уверенно передать на тридцать километров. Но между нами ни хрена не было, и мы с собеседником находились на крышах двух высотных зданий.
— Насколько высотных? — поинтересовалась напарница.
— Этажей двадцать пять или тридцать.
Правнучка Архимага изумлённо вытаращилась на меня.
— Ладно.
Из утилитарного подсумка выхватил моток синей изоленты и в три оборота обмотал ею сошки пулемёта, накрепко прижав их в сложенном положении. Так-то, у них своя штатная защёлка есть, но крепление сошек отнюдь не бесшумное. Греметь железом по лесу среди ночи — так себе идея, если честно.
— Я пошёл, — предупредил соратницу, убирая моток в подсумок. — На связь первой не выходи. Мне может встретиться противник в непосредственной близости, и выходом в эфир ты меня выдашь. Держись в машине. Если нападут — тогда действуй по обстоятельствам.
Выходя из машины, не питал иллюзий. Я не грёбаный рембоид, не киборг и не супергерой. Вывезти в солягу ночной бой, если он приключится накоротке, затруднительно. У местных наверняка есть какое-то колдунство ночного видения. У меня же с собой только «тепло», и то на подвеске «карманной авиации». Меня спасает только местное небо: на орбите этого небесного тела аж два спутника, каждый из которых больше привычной мне Луны. Отражённый от реголита на их поверхности свет добивает до поверхности нашей планеты, отчего лунная ночь по уровню освещённости выглядит сопоставимой с не самой тёмной ночкой на северных широтах, не доходя до Полярного круга. Нельзя сказать, что видно всё невооружённым глазом. Но я спокойно могу различать препятствия и выдерживать направление движения, не включая подствольный фонарь.
Тем не менее, оружие с собой взял. Даже, если гипотетическое столкновение грозит принести с собой преимущество противнику, это не повод даже не пытаться отбиться. Вряд ли у них тут в каждой лесополосе по «Граду» припрятано. А с пехотой, Бог даст, как-нибудь можно сладить.
К ночным операциям у меня всегда двоякое отношение.
Когда речь идёт про менее развитых в техническом плане противников, тьма — твой друг. Она скрывает тебя, твои очертания, манёвры и передвижения. По темноте легко реализовать фактор внезапности и эффект неожиданности. При грамотном использовании ночи незначительные силы способны переломить не просто тактическую ситуацию на поле боя, но и оперативно-тактическую. Грамотный командир и вовсе может обратить в свою пользу тьму, опрокинув целый фронт, и изменить стратегическую картину за одну-три ночи.
Когда речь идёт про тождественно равного в техническом плане врага, ночь нивелируется как фактор. У всех сторон приборы ночного видения, у всех сторон тепловизионные системы, которые игнорируют мрак и подсвечивают любое телодвижение вне зависимости ни от чего. Все стороны «палят фишку» в круглосуточном режиме и видят абсолютно всё, от пеших солдат до бронетанковых соединений. И нет абсолютно никакой разницы, двигаются ли они или стоят, замаскированные.
И с лотереей, критически близкой к полусотне процентов, зачастую оказывается, что противник, чей технический потенциал оценён как «не представляющий существенной угрозы», имеет в кармане такие плюшки, что от белой, чёрной и цветной зависти давишься сам, всеми силами стремясь этими самыми плюшками завладеть. Тут не угадаешь…
Ночью заметно похолодало. Местная форма уже мало чем может помочь. По карте вокруг не было видно водоёмов в радиусе ближайших пяти километров, но создавалось ощущение близости болот или другого крупного водного объекта. Воздух ощутимо влажный и при заведомо положительной температуре откровенно морозил руки.
По грунтовой дороге, стараясь не касаться поросшего между колей бурьяна, ступая как можно тише, двигался от оставленной самоходки в сторону увиденного на карте утёса. Тот был удобен для размещения стартовой позиции беспилотника, но лишь при первом рассмотрении. Реальность зачастую (если не сказать «почти всегда») расходится с бумагой. Сначала необходимо разузнать, действительно ли он так шикарен.
От места остановки до утёса пришлось пройти ещё около километра, вслушиваясь в ночной лес и всматриваясь в движения вокруг. Но тщетно. В этом квадрате не было ни птиц, ни зверей. Ни одна живая душа не давала узнать, что находится тут вместе со мной. Ни единого звука не было слышно из подлеска. Даже ветер и тот стих, оставляя чернеющие на фоне неба деревья неподвижными истуканами.
Опасный момент, как есть опасный. При ночной засаде по лесу преимущество у того, кто неподвижен. Его невидно. Зато он прекрасно видит движения на фоне просветов между деревьями или на просеках. Потому наготове держу заклятье проброса Пути, чтоб при необходимости оперативно отступить. Уже неважно, куда: если успею среагировать на угрозу, то без разницы.