— На кону репутация вашего сброда, — оскалился Бесчестных. — Упаси вас Всевышний потерпеть крах. Ваша репутация будет втоптана в прах и уничтожена безвозвратно, а вслед за ней падёте и вы!
Глава развёл руками в стороны: мол, «Что ж поделать?».
— Ваша святейшая воля. Синдикат во всех губерниях славен тем, что не перечит людской молве и не пытается переиначить сказы о себе. Люди знают о нас правду, только правду и ничего кроме правды.
Саморекламой синдикат действительно не занимался. Ни в открытую, ни в закрытую. Но об одной незначительной детали руководитель умолчал. Наёмники не занимаются просветительскими беседами со своими рекламаторами, стремясь изменить их точку зрения на положительную. Не проводят акций лояльности, не пытаются переориентировать потребителя или купить его положительный отзыв. Тех, чья хула мешает деятельности синдиката, просто молча устраняют безо всяких разговоров.
Видимо, боярин Бесчестных об этом не знал, или забыл.
Глава 40
Активная двойка
Глава 40
Тульская губерния
Заброшенный рудник
Сборы не были долгими.
Гораздо дольше мы ждали наступления ночи.
Ведь, что нам, по сути своей, надо? Собрать снаряжение, амуницию, проверить работоспособность оборудования и электроники, да погрузить весь наш скарб в самоходку: дел на несколько минут, начать и кончить.
Посмотрев на абсолютно безоблачное небо, не предвещавшее этой ночью осадков, приняли решение взять транспорт канцелярии. Управлять здоровой трофейной дурой мне понравилось, но нам после выполнения задач ехать на доклад в контору. Там не везде удобно разворачиваться на такой длинномерной шаланде.
Потому уже к десяти часам вечера по местному времени весь хабар почивал на задних грузовых местах лёгкой самоходки.
Почему так поздно?
Не поздно.
Нормально.
Во-первых, ехать мы не собирались: в моём плане фигурировало намерение сэкономить сил и времени и просто пробросить Путь до рудника. Уже минус пара сотен километров и выигрыш в два-часа времени.
Во-вторых, наша задача — ночной вылет, ибо ночью для операторов беспилотных летательных аппаратов безопасней. Во всяком случае, при заведомом отсутствии противодействия радиоэлектронной разведки и систем ночного видения. К тому же, мы не просто пожужжать, небо повозмущать, собираемся. В нашу сегодняшнюю задачу входит доразведка местности и, по возможности, диверсия на узле связи. А это лучше всего исполнять ночью, когда биологические ритмы человеческого организма требуют предаться отдыху. Сколь бы дисциплинирован ни был воин, но против физиологических потребностей прут немногие.
Да и видели мы все эту «дисциплину». Хоть пометку «18+» ставь на кадры с беспилотника.
И потому к десяти часам вечера мы, погрузившись, исчезли из Сумеречной Долины с тем, чтоб появиться возле нашей вчерашней точки у рудников.
А через полчаса после этого на прежней позиции, оставленной нами вчера, был развернут наземный пункт управления.
Ещё минут несколько спустя борт, запитанный свежими аккумуляторами, зажужжал несущими винтами, оторвался от грунта и «свечкой» взмыл в ночное небо чужого мира.
По аналогии с прошлым разом, водрузил Алине ноутбук на колени. а сам смотрел кино через очки дополненной реальности.
Изображение с «птички» видели оба, одновременно и то же самое.
С единственным различием: напарница сидела на переднем диване самоходки, а я покинул транспорт и стоял ногами на многострадальной земле-матушке.
— Всё же, твои аппараты невероятны, — не удержалась от тихого комментария Бериславская, пока дрон летел от точки запуска в сторону рудника.
Лететь ему около пяти километров.
Погода хорошая, ветер 1–3 метра в секунду, встречный.
Надо держать это в уме и не зависать бортом на месте без необходимости.
Ветровым сносом отнесёт куда-нибудь в дремучий лес.
Ищи потом, свищи, как ветра в поле.
— И твоя птица. И твои «компьютеры». Ваша цивилизация намного опередила в развитии нашу.
— Не без этого, — также тихо отозвался я. — У нас больше полтора веков разница, если брать по отсчёту от Рождества Христова.
— А у вас какой год? — оживилась Алина.
— Две тысячи двадцать пятый.
— А у нас тысяча восемьсот пятидесятый… — задумчиво обронила правнучка Великого Архимага Путей. — Ну, да… Сто семьдесят пять лет… Неужели развитие идёт такими огромными темпами?
— Лет восемьдесят назад случилась война, — проинформировал я подружку, не отвлекаясь от проводки дрона.
Борт противодействовал небольшому встречному ветру, но уверенно шёл прямиком к цели.
Как и в прошлый раз, я забил болт на тарирование бортового компаса и летел чисто на опыте, ориентируясь по ландшафту и не обращая на шкалу навигационного прибора никакого внимания.
— У нас в мире её назвали Второй Мировой. А в России запомнили те события как Великую Отечественную войну.
— Обычные вторжения и интервенции так громко не называют… — горько произнесла девушка. — Но ваша Россия, хотя бы, вышла победителем…
— Одна только моя страна потеряла почти тридцать миллионов человек убитыми.
Что бы ни хотела сказать Алина, но действительный тайный советник буквально подавилась заготовленной фразой после услышанных цифр.
— Пять лет адской мясорубки. Больше ста миллионов человек убитыми со всех сторон. Сотни разрушенных городов и тысячи стёртых с лица земли деревень. Вся страна от Бреста со Львовом и до Москвы с Волгоградом лежала в руинах. А всего через шестнадцать лет простой российский лётчик, покорявший небеса и летавший в них, как птица, покорил околоземное пространство, вылетев в космос. Его вы, кажется, называете Бескрайностью. Это к вопросу о темпах развития и прогресса цивилизации.
— Невероятно… — напарница шумно сглотнула.
— Не то слово.
Борт летел против слабого встречного ветра, исправно передавая картинку с тепловизионной камеры.
Вон впереди характерный прогал провала в лесном массиве.
Вон мачта антенн.
Вот и здания комбината с копрами показались.
Что ж. Время начинать…
Первым делом вышел на эшелон в шестьсот метров и с высоты обозрел окрестности.
Ожидаемо, приснопамятная лошадь и повозка, видимые нами вчера, исчезли.
Но это единственное изменение, которое мы обнаружили.
Всё также не было видно наземных сил.
Облёт не выявил пеших целей, перемещающихся или стоящих на дозорных постах.
Странно. Неужто местные наёмники такие безалаберные? Или настолько уверены в своих силах и думают, что к ним никто не сунется? Трижды странно…
Уже четверть часа в ручном режиме зависаю «птичкой» над местностью, контролируя смещение тушки от ветрового сноса и ища камерой хоть что-то.
Тщетно.
В любой другой ситуации я бы выбрал какую-нибудь интересную цель, например, вон того ангара с приоткрытыми воротами, и попробовал бы запустить в него ВОГ или Ф-ку.
Этим спровоцировал бы или реакцию местного контингента на внезапный взрыв, или пожар и реакцию местного контингента на возгорание.
Но в этот раз подвесы «птички» несли только камеру оптического диапазона, «тепло» и аккумуляторы: даже устройств сброса не ставил, чтобы сэкономить несколько сотен грамм веса и уменьшить расход энергии двигателями.
Спуститься ниже и возле земли пошелестеть винтами? Звук громкий. Кого-нибудь им да разбужу. Совсем уж до пары метров опускаться не стоит. Ещё какой-нибудь местный сторож дядя Фима в телогрейке подкатит на бархатных тягах в своих валеных подкрадулях и угандошит мне борт садовой тяпкой. Нет, спасибо…
Но время идёт, а нам ещё надо доразведывать местность.
— Оставайся с самоходкой, — решил я. — Сейчас метнусь рыбчиком к Тотему и наведу там шорох. Как закончу — подберу «птичку» и вернусь к тебе. Если что — связь по радиостанции.