Но, во-первых, под рукой нет аккумуляторного быстрореза, а, во-вторых, резать металл опор слишком громко.
Если нас ещё не услышали из-за шума винтов снизившегося дрона, то звук работ точно выдаст нас всем в радиусе километра. Ещё и снопом иск подсветит на пару-тройку вокруг.
Потому делаем проще: подходим к мачте и ищем наощупь провода, идущие к ней, после чего достаём из подсумка мультиинструмент и тихо, без палева, режем их один за другим.
Другое дело, что это — полумера.
Наёмники — не простые бандиты, захватившие брошенный лесоповал.
Если у них есть централизованное управление и хоть кто-то в штате, кто шарит за технику, то замена оборванного антенного провода — дело буквально меньше часа.
Тут надо или резать так, чтоб менять было нечего, или воздействовать на сам технический персонал, чтоб кроме него больше никто не смог устранить неисправность.
На мачту-то, конечно, лестница ведёт: самый обычный скоб-трап на болтах. Могу добраться до антенн и уничтожить их физически. Иметь запас антенного кабеля для ремонта — святейшая обязанность связиста. Иметь запас антенн для замены вышедших из строя — обязанность интенданта, которого может не быть в этом месте.
Но наверху я буду как курица на штакетнике. Там не укроешься. Любой, кто выйдет на крышу, увидит меня на фоне довольно светлого ночного неба и пристрелит сразу же. Даже Алина в качестве прикрытия мне особо не поможет.
Значит, сматываем кабель, насколько получится, и идём класть систему связи дальше.
Твердосплавные режущие кромки складных пассатижей мультиинструмента с лёгкостью перекусили бы не очень-то и толстые провода. Их наверх возносилась переплетённая коса из пяти штук, и все оказались антенными. То ли питание самих передающих устройств не электрическое (на условных артефактных камнях), то ли слаботочное фантомное, по проводу с сигналом, которое я даже не почувствовал ввиду низковольтного напряжения.
Наощупь пошёл вдоль косы проводов, пытаясь производить как можно меньше шума.
Пока наматывал на руку валяющийся прямо на крыше жгут антенных кабелей (отхлестать бы им по жопе того монтёра, что даже не озаботился долговременной защитой и переплёл их между собой, обеспечив эпические взаимные наведённые помехи), подумал, что было бы неплохо научить Бериславскую в управление «птичкой».
Пусть сейчас она бдит во все глаза и при необходимости маякнёт, что дело пахнет горючими фракциями, но, если дать ей в руки пульт от борта и очки дополненной реальности, обозреть сможет куда большую площадь за куда меньшее время.
Эффективность, однако.
Жгут кабелей привёл нас аккурат в единственную надстройку на крыше, возле которой и была смонтирована антенная мачта.
Дверь оказалась не заперта (местный связист уже наработал себе на показательную порку штырьковой антенной по заднице перед строем!), света внутри не было от слова нисколько, а кабели уходили прямиком в аппаратную, будучи воткнутыми в до ужаса примитивные ламповые передающие станции.
Ну, всё. Тут даже стараться не надо. Разъединить всё, докуда дотянусь, разомкнуть все соединения, что мне по плечу.
При наличии в руке злого мультиинструмента с хищными твердосплавными губками раскурочить можно столько, что на вместо ремонта дешевле будет новую станцию поставить.
Надо найти местного связиста, втащить ему «лося» «с вертушки» «в душу» за раздолбайство и пожать руку за облегчение мне работы.
Честно говоря, уже рассчитывал на штурм центра связи.
Бериславская сориентировалась быстро.
Просочилась вслед за мной в неосвещённое помещение, закрыла за собой входную дверь, чем погрузила нас в абсолютнейший мрак, и тихо прошептала:
— Светоч…!
В ладошке разноглазки загорелся небольшой, с кулак размером, шарик чего-то нематериального.
Испускаемого им светового потока хватило, чтоб мы смогли обозреть небольшую комнатушку пять на пять метров.
Опасно, конечно, что ни говори.
Мы в закрытом помещении с единственной дверью, и не видим, кто на подходе.
В любой момент времени могут постучаться хозяева местных пенатов или собраться штурмовая группа у входа.
Вот для чего надо разноглазку науськивать в дроны…
С другой стороны, лишь бы гранату не кинули.
Пробросить Путь и телепортироваться отсюда — секундное дело.
Главное — успеть среагировать на внешний раздражитель…
…я уже собрался было резать всё, что по калибру и твёрдости материала поддалось бы моему мультиинструменту, как вдруг понял, что я тот ещё додик фестивальный.
Меня выдвинули на должность Архимага Путей? Выдвинули.
Мне удалось освоить проброс Пути? Удалось.
Я испытываю какие-то трудности с перемещением грузов методом телепортации? Даже половых не испытываю.
Я хотел вывести из строя передающие мощности местной станции связи, чтоб при штурме синдикат не смог соединиться с внешним миром? Хотел.
Так на кой ляд использовать полумеры?
Мы прямо сейчас можем вынести эту станцию в прямом смысле этого слова!
Во всей комнате пять столов и стульев, к столешницам которых прикручено по одному наборному приёмо-передающему устройству с шифратором и ключом!
Да я прямо сейчас могу «психануть» и вынести всю мебель вместе с табуретками, а не только передающие мощности станции!
Стоит ли говорить, что задуманное было исполнено раньше, чем я успел додумать эту мысль?
Всё. Шикарно.
Даже, если местные наёмники имеют какой-то наличный запас частей, узлов и агрегатов для текущего ремонта станции связи, сильно сомневаюсь, что они при этом имеют возможность заменять целые телеграфы в сборе. Один-два, может, и найдётся на складах. Но вряд ли сразу пять.
Содержимое комнаты оказалось перемещено к нашей самоходке, оставленной возле развёрнутой наземной станции управления.
Заодно, перебрасывая туда ставшее трофейным оборудование, осмотрел технику на предмет чьих-то загребучих ручонок.
Если я обнёс станцию связи синдиката, то кто сказал, что чьи-то лапки не могли приватизировать наш хабар?
Закон ночи. Плохо прикрученное украденным не считается.
Минута делов — и вот я опять на крыше вместе с Алиной.
— Теперь ждём, — прошептал ей. — Гаси светильник. И сидим тихо-мирно пять минут.
Девушка послушно загасила своё осветительное колдовство.
Дождавшись, пока в руке напарницы погаснет сияние, приоткрыл входную дверь в надстройку, впустив внутрь немного лунного света снаружи.
Тождественной замены освещению не вышло, но это и не было самоцелью.
Сейчас наша задача — дать глазам заново привыкнуть к полумраку.
Некоторое, пусть и не очень долгое, время, мы провели при свете относительно яркого источника.
Как следствие, наши глаза стали хуже видеть в темноте: особенности нашего биологического вида.
Но стоит провести при естественном ночном освещении (допустим, две полные луны на безоблачном небе) несколько минут, и зрительный аппарат адаптируется к новым условиям видимости.
Читать мелкий шрифт всё равно не получится, но, хотя бы, сможем видеть то, что не под силу наблюдать сейчас.
Кстати, можно с пользой для дела это время использовать.
Натянул на морду лица очки дополненной реальности, прислонился спиной к стене, чтоб не словить когнитивный диссонанс от вестибулярного аппарата, и посмотрел, где носит мою «птичку».
Дрон завис там же, где и должен, на высоте примерно километр. Правда, его уже отнесло ветром на порядочное расстояние, но он всё ещё в радиусе действия нашего пульта. Что там по остаточному заряду батарей…?
Блин… вовремя спохватился… Энергия кончается. Надо «пташку» сажать, покуда не рухнула в лесную чащобу…
Я едва успел провести борт до места, где мы оставили самоходку, и посадить его на грунт.
Бериславская молча трясла меня за плечо, информируя о возникновении нештатной ситуации.
Я и без неё слышал, как кто-то карабкался по металлической лестнице на крышу.
Вот этого не учёл. Знал, конечно, что ночью кто-то может явиться на пункт связи, но не думал, что это произойдёт как по заказу, в тот момент, когда мы тут гаситься будем.