А, значит, должна понимать, что разницы между Ветраной и Златой нет.
Пытается продать мне сестру?
Если разноглазка забыла события нескольких суток давности, то она реально на стрессе.
Куда подевалась уравновешенная служащая при эполетах?
Где действительный тайный советник первого класса Бериславская?
У неё реальная истерика на фоне кризиса с сестрой.
Сестринский комплекс?
Неважно.
Поведение Алины отчётливо показывает, что девушка в непередаваемом отчаянии.
Уж не знаю, кто, как и чем пытался помочь Злате до меня, но, видимо, увидев на контрасте реально замаячившую на горизонте помощь, правнучка Великого Архимага Путей вцепилась в неё хлеще адской гончей и теперь уже не отцепится.
— Я всего лишь простой наёмник, — тихо произнёс я, поглаживая девушку по волосам.
Появилась возможность вставить слово лишь когда разноглазка начала задыхаться от затяжной тирады с рыданием.
— Тот, кто с душевными поражениями сталкивается столь же часто, что и с телесными. Я не умею врачевать их. Но умею поддерживать тех, кто в этом нуждается. Умею обходиться с теми, кому тяжело общаться с прочими. И ты права. Мне действительно не в первой сталкиваться с таким. Золото? Земля? На это жизнь сестры не купишь. Она бесценна, как и любая другая. В том числе твоя. И ты слишком рано просишь выставить тебе счёт. Я не сделал ровным счётом ничего для этого.
— Ты успокоил блаженную! — сквозь слёзы проревела Алина. — До тебя никто не мог её утихомирить! А ты сделал это за час!
— Всего лишь час. Душевно больных лечат годами и десятилетиями. А я провёл с ней лишь час.
Краем глаза заметил выразительный взгляд отца Алины, которым он смотрел на меня. Поймав своим взором мой, мужчина указал глазами на стол позади меня, где покоился графин с водой.За что удостоился от меня благодарного кивка.
Я взял стеклотару с водой и насильно заставил разноглазку напиться. Та будет на нервах ещё какое-то время, потому приходится его потратить прежде, чем вообще получается двухсторонний разговор.
— Я не врач. Не учёный муж по бестелесным хворям. Не в моих силах полностью исцелить душевно больного.
Взгляд Алины начал неприемлемо стекленеть, будто девушка теряла всякую волю к жизни и последний якорь в этом мире.
— Но могу гарантировать, что в моих силах стабилизировать состояние из подобного тому, что видим мы все. Это не случится сию минуту. На стабилизацию уйдут недели и месяцы. И только через несколько лет вообще получится сказать, насколько полноценной жизнью сможет жить Злата. Но это, бл9ть, возможно. И не в текущих условиях торговаться о цене. Ситуация усугубляется, и будет только хуже. Сегодня ещё можно всё исправить, но действовать необходимо сейчас, немедленно. Я взялся за это дело не ради денег, земель или чьих-то благодарностей. Мне прекрасно известно, что такое близкий человек, страдающий душой и разумом. Поэтому сделаю всё от себя зависящее, чтобы избавить вас от этой чаши. У нас нет времени на торги за жизнь Златы. Мы ещё вчера были обязаны выступить единым фронтом. И за ценой победы не постоим. Чего бы нам это ни стоило.
Присутствующий при разговоре дворецкий-мажордом поклонился.
— Да будет дозволено мне высказать своё суждение, — дежурной фразой начал он.
— Конечно, Иннокентий, — Святогор (в том, что это и был отец девочек Бериславских, я уже не сомневался). — Ты в своём праве.
— Мы все и наши потомки будут вечно чтить вашу благодетель, — размеренным голосом, преисполненным уже не только дружелюбия, но и неподдельного уважения, произнёс он. — Молим вас о милосердии не покидать нас в столь тяжкий час. Вы дали луч надежды домочадцам этих стен. В вас верят, как ни в что больше, ибо больше не во что верить. Смилостивитесь, не предавайте этой надежды. Многие этого не переживут.
— Для меня это очевидно, как божий день, — буркнул я. — Я уже взялся за это дело. Потому что уверен в своих силах в рамках означенного. Но мне нужна вся история болезни. Вплоть с того момента, как девочка научилась ходить и говорить. От того, насколько точно мне передадут предысторию, я смогу правильнее подобрать лечение… или обратиться к тому, кто сможет вместо меня.
Глава 45
Анамнез
Московская губерния
Имение Бериславских
Остыли разгорячённые истерией сердца.
Высохли реки пролитых слёз.
Успокоились тревожащиеся, а утратившие надежду воспылали новой жаждой спасения.
Отец семейства распорядился сготовить нам лёгкий тактический перекус, как я называю такие пережёвывания.
Минут через пятнадцать в кабинете силами Иннокентия и помогавшей ему девушки, которую он вполголоса называл Мариной, было подано трапезничать.
Чай из местных, до сих пор остававшихся неизвестными мне, трав, резаный ровными ломтями наивкуснейший пирог из непонятных мне плодов, и россыпь фруктов.
Пирог, вероятно, уже был готов ранее.
Слишком быстро его подали: вряд ли успели испечь по распоряжению.
Пока суть да дело, у нас появилась возможность познакомиться в более спокойной обстановке.
Отец семейства оказалась мужчиной под сорок.
Крепкого, далеко не дохлого телосложения, по конституции похожий на меня.
Плюс-минус моего роста.
Был одет в простой домашний мужской костюм, по внешнему виду бывший ближе к рабочему классу, чем к барскому сословию.
А вот мать девочек чётко давала понять, в кого малышки пошли такими компактными.
Низкая, чуть выше Алины (или вровень: запас на осанку и подошву туфель с каблуками), такая же субтильная.
Стройности и грации (сразу видно, у кого унаследовала её разноглазка) добавлял зауженный где только можно длинный богато расшитый сарафан ниже колен.
С Иннокентием мы уже пересекались сегодня: внешний вид местного старшего помощника не успел претерпеть хоть каких бы то ни было изменений.
Марина мало чем отличались от Даши и Светы.
Та же собранная в аккуратную косу причёска, чтоб длинные, ниже плеч, волосы не мешались в работе.
Такой же простой рабочий, но ухоженный и явно не самый дешёвый сарафан: на одежде для девушек в этом доме не экономили.
Глава семейства выглядел куда проще, чем помощницы.
Домашние Бериславских все, без исключения, выдавали признаки смертельной усталости.
Они буквально были одной ногой в дурке.
Слишком уж нездорово выглядели для своих лет.
У нас таким убитым взором могли похвастаться мясники, кто из раза в раз ходил в штурмы без отсыпных, выходных, увольнительные, самоволок и прочих отпусков.
Если в гостях у Морозовых мы с Алиной сидели вместе напротив старших, представляя одну сторону переговоров, то сейчас Бериславская села на диван рядом со своими родителями.
Мне указали на место в кресле напротив, по другую сторону низкого столика, который и сервировали яствами да кушаньем. Такая рассадка напоминала какое-то судилище или противостояние. Не сказать, что это мне как-то досаждало или нервировало, но…
— Господь Всемогущий свидетель, — произнёс глава семейства. — Я возношу самые горячие молитвы и слова благодарения Богу за ниспосланную нам свыше помощь. Смею утверждать, что со мной это разделит не только моя семья, но и весь многочисленный род Бериславских.
— Взаимно, — отозвался я. — Была мысль познакомиться с родителями той, что… стала для меня поддержкой и опорой.
На этих словах Алина, отчего-то, густо залилась краской.
— К превеликому для всех нас сожалению, обстоятельства знакомства крайне прискорбные. Хотел бы я, чтоб наш первый разговор происходил в более… непринуждённо плоскости. Однако время не терпит, и я настоятельно рекомендую форсировать события.
Отец кивнул.
— Я светлейший князь Бериславский. Можно обращаться ко мне Святогор Тихомирович. Это моя супруга, светлейшая княгина Яна Истиславовна.
Я скосился на напарницу, продолжавшую краснеть. Если Ветрана унаследовала свой титул от родителей, то, получается, что и разноглазка у нас — светлейшая княжна? Или я чего-то не понимаю в социальном устройстве этого мира?