Я киваю. Ничего сверх того, что мне уже известно.
— И что?
— А то, — говорит она. — Ты знаешь, что они не возвращались в порты приписки дюжинами?
Я пожимаю плечами.
— Они были серьезно повреждены или разрушены. Это ведь боевые корабли, так?
— Повреждены, разрушены… Или пропали? Я голосую за третий вариант. Или еще может случиться так, что корабль отправили в секретную миссию, давно забытую в веках…
— И что?
— Разве ты сама не удивлялась, почему никто не заметил этот корабль за все тысячелетия? И как он мог продрейфовать настолько далеко от Земной системы?
Я утвердительно киваю.
— Конечно! Он, может быть, вообще не дрейфовал, — говорит она.
Я буквально ошеломлена.
— Ты думаешь… его сюда специально послали?!
— Нет, я так не думаю, — вздыхает Кудесница. — Давай мы лучше представим, что корабль «Дигнити» отправили в приграничный район Земного сектора с какой-то миссией… Неважно с какой, кроме того, что она была под грифом высшей секретности. И поэтому «Дигнити» прошел через всю систему в стелс-режиме… Ты уже представила это, правда?
Мой желудок нервно сжимается.
— А если, — задумчиво говорит Кудесница, — они пытались вывести корабль из длительного режима невидимости… и все это закончилось тем, что он оказался здесь?
— Пять тысяч лет назад?… — тупо спрашиваю я.
— Нет… — Она качает головой. — Всего лишь несколько поколений назад, чуть больше, чуть меньше. Но в любом случае этот корабль не слишком долго здесь болтается. Тебе просто повезло, что ты первая заметила его, Босс!
Всю ночь напролет я слушаю Кудесницу. Теории, рассказы, умозаключения. Она знакомит меня со своей программой исследований СТ. От нуля к теории, от теории к экспериментам. Редкие удачи и потери, потери… Сорок пять невинных человеческих жертв.
Когда она ушла из научно-конструкторской лаборатории и занялась медициной, то воспользовалась своим высшим допуском, чтобы порыться в старых файлах. И ей удалось отыскать спецпакеты научных исследований давностью почти в пятьсот лет. Но все существенное оказалось полностью изъято, остались лишь краткие резюмирующие заключения.
С-технология потеряна. Уничтожена.
И никто, никто не способен восстановить ее.
Я слушаю, и оцениваю, и взвешиваю, и размышляю, и лишь глухой ночью прихожу к выводу, что ученый из меня просто аховый.
Но зато я прагматик с немалым опытом. И я точно знаю, благодаря собственному расследованию, что корабли «Дигнити» со своей технологией невидимости существовали более двухсот лет — и все это время были в строю. А как мой солидный опыт подсказывает, ничего подобного не могло произойти, если оригинальная СТ и впрямь была настолько порочна, как считает Кудесница.
Слишком много переменных, неизвестные параметры. И пока я взвешиваю, оцениваю, подсчитываю и усиленно размышляю, что-то странное начинает разгораться во мне.
Пять столетий армейцы бьются за восстановление СТ. Но практически они не совершили ничего, говорю я себе. А между тем все ответы на их вопросы существуют в наглядном виде и, что самое замечательное, прямо у меня под боком. В крушении, которого никто не заметил, кроме меня. Которое принадлежит мне и только мне на данный момент.
Страсть разгорелась и начинает пульсировать во мне, и теперь я точно знаю: это жадность. А я-то думала, этот порок мне абсолютно чужд. Как я ошибалась!
Я ухожу под утро, надеясь немного вздремнуть. Кудеснице приказываю убрать с кровати одежду и как следует выспаться. Я настаиваю на своем: она должна остаться с нами в любом случае.
Независимо от моего окончательного решения.
Она кивает, словно ничего другого не ожидала, и возможно, так оно и есть. Она уже распаковывает свои ночнушки, когда я выхожу из комнаты в коридор, где воздух гораздо прохладнее, а свет намного мягче.
Я устало бреду к своей каюте, когда меня перехватывает Джайп:
— Ну как, она поведала тебе что-то стоящее?
Глаза у него подозрительно блестят, и мне вдруг приходит в голову: уж не снедает ли Джайпа лихорадка жадности, как и меня?… Чуть не спросила, но вместо этого скучно отвечаю:
— Ничего. Она рассказала о своей работе довольно подробно, но мне не показалось, что для нас это важно.
Я лгу, потому что намерена, как говорится, переспать со своей проблемой. В древности люди на Старой Земле утверждали, что утро вечера мудренее, и это как раз про меня. Я принимаю гораздо лучшие решения по утрам, на свежую голову.