— Видишь ли, есть вещи, которые ты знаешь, а я нет, но есть другие, которые известны мне, а тебе нет. Твой отец находится сейчас в изоляторе специальной больницы при полицейском управлении. Это означает, что он арестован, но выясняется, не заболел ли он психически. Как всегда в таких случаях, психиатры не могут прийти к единому мнению. Больше всего твоего отца сейчас должна беспокоить неизвестность, что стало с тобой и что ты собираешься делать. Он знает тебя, знает, что ты способен совершить задуманное. Жанна Дебюль сейчас в кино. Никому не станет легче, если она, войдя в эту комнату, будет убита. Это будет даже довольно неприятно, во–первых, потому, что ее тогда невозможно будет допросить, а во–вторых, потому, что ты попадешь в руки английского правосудия, которое, по всей вероятности, тебя повесит. Вот так, малыш. В этой комнате чудовищно жарко, я сейчас открою окно. У меня нет оружия, все ошибаются, считая, что инспекторы и комиссары уголовной полиции всегда вооружены. В действительности они имеют на это не больше прав, чем простые смертные. Я не заглядываю под кровать. Я знаю, что ты там. И я приблизительно знаю, о чем ты сейчас думаешь. Конечно, это очень трудно! И это менее эффектно, чем стрелять в женщину, играя роль поборника справедливости.
Мегрэ направился к окну, открыл его и облокотился на подоконник, напряженно вслушиваясь. Но позади не было слышно ни звука.
— Ты все еще не можешь решиться? Он начал терять терпение и снова обернулся лицом к комнате.
— Ты заставляешь меня думать, что ты менее умен, чем я считал! Чего ты добьешься, оставаясь там? Отвечай, идиот! Потому что, в конце концов, ты действительно мальчишка и идиот. Ты ничего не понял во всей этой истории, и если ты будешь продолжать в том же духе, то только благодаря тебе твой отец будет осужден. Сейчас же оставь в покое мой револьвер, слышишь? Я запрещаю тебе прикасаться к нему. Положи его на пол. И немедленно вылезай оттуда.
Он действительно казался разгневанным. Может быть, он по–настоящему был рассержен. Во всяком случае, ему не терпелось покончить с этой неприятной сценой.
Опять, как в истории с кошкой, достаточно было одного неловкого движения, одной мысли, которая придет в голову мальчишке…
— Поторопись. Она с минуты на минуту вернется. Будет очень красиво, если она нас застанет в таком виде: тебя под кроватью, а меня пытающимся вытащить тебя оттуда. Считаю до трех: раз… два… Если при счете «три» ты не будешь стоять на ногах, я позвоню дежурному отеля и…
Он увидел наконец худые ноги, дырявые подметки, бумажные носки, край брюк, которые Ален пытался оправить, вылезая из–под кровати.
Чтобы помочь ему, Мегрэ снова повернулся лицом к окну. Он услышал, как шелестит одежда по паркету, затем легкий шум поднимающегося на ноги человека. Он помнил, что юноша вооружен, но он хотел дать ему время прийти в себя.
— Готово?
Он резко обернулся. Ален стоял перед ним, его синий костюм был в пыли, галстук на боку, волосы растрепаны. Он был очень бледен, губы дрожали, пристальный взгляд, казалось, пытался проникнуть сквозь стену.
— Верни мой револьвер.
Мегрэ протянул руку, мальчик полез в правый карман и протянул ему пистолет.
— Ты не считаешь, что так будет лучше? В ответ раздался слабый голос:
— Да.
И сразу же:
— Что вы теперь будете делать?
— Прежде всего есть и пить. Ты не хочешь есть?
— Да. Нет. Я не знаю.
— А я страшно голоден. Там, внизу, есть замечательный grill.
Он направился к двери.
— Куда ты дел служебный ключ? Мальчик вытащил из другого кармана не один ключ, а целую связку.
— Лучше я отдам их дежурному, они здесь способны из этого сделать целую драму.
В коридоре Мегрэ остановился перед своей дверью.
— Я думаю, надо зайти немного освежиться.
Он хотел избежать нервного припадка. Он знал, как мальчик близок к нему. Вот почему он старался занять его ум мелкими житейскими делами.
— У тебя есть гребенка?
— Нет.
— Можешь причесаться моей. Она чистая.
В ответ на это мальчик чуть было не улыбнулся.
— Почему вы все это делаете?
— Что все?
— Вы сами знаете что.
— Может быть, потому, что я тоже был молод. И у меня тоже был отец. Возьми щетку и почистись. Сними пиджак. Пружины кровати давно не обметали.
Мегрэ вымыл руки и лицо холодной водой.
— Может быть, мне переменить еще раз рубашку? Я страшно потел весь день!
Он так и сделал, и Ален увидел его голую грудь и висящие вдоль ног подтяжки.
— Конечно, ты приехал без вещей?
— Я думаю, что мне нельзя в таком виде идти в grill.
Мегрэ посмотрел на него изучающим взглядом.
— Нельзя сказать, что у тебя свежее белье. Ты спал в рубашке.
— Да.
— Я не могу, к сожалению, одолжить свою. Она будет тебе слишком велика.
На этот раз Ален широко улыбнулся.
— Ну тем хуже для метрдотелей, если им не понравится. Мы с тобой усядемся в уголок и попытаемся заказать легкое белое вино, хорошо охлажденное. Может быть, у них здесь найдется.
— Я не пью.
— Никогда?
— Я один раз попробовал и потом так заболел, что никогда больше не пил.
— У тебя есть подружка?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю.
— Ты застенчивый?
— Не знаю.
— А тебе никогда не хотелось иметь подружку?
— Может быть, и хотелось. Да только это не для меня.
Мегрэ больше не настаивал. Он понял.
Выходя из комнаты, Мегрэ положил свою большую руку на плечо юноши.
— Ты меня напугал, мальчишка.
— Напугал? Чем?
— Ты бы выстрелил?
— В кого?
— В нее.
— Да.
— А в себя?
— Может быть… потом, наверно, выстрелил бы.
Они встретили лакея, который обернулся и посмотрел им вслед, — может быть, он видел, как они выходили из 604–го, а он впускал Мегрэ в 605–й.
Они спустились в лифте. Мегрэ держал в руках свой ключ и связку, отданную Аленом. Он предвкушал удовольствие от встречи со своим личным врагом в великолепно сшитой визитке. Какую физиономию он состроит, когда увидит их обоих и получит утерянную связку служебных ключей!
Увы! За конторкой стоял не он, а другой, высокий светлый блондин, но визитка и белая гвоздика в петлице были совершенно те же самые. Он не знал Мегрэ.
— Я нашел эти ключи в коридоре.
— Благодарю вас, — произнес дежурный равнодушно.
Когда Мегрэ повернулся, то увидел Брайена, стоящего посередине холла. Взглядом он спросил комиссара разрешения поговорить с ним.
— Прости, пожалуйста, — сказал Мегрэ Алену и подошел к полицейскому инспектору.
— Вы его нашли? Это он?
— Да. Он.
— Дама только что вернулась.
— Она поднялась к себе?
— Нет. Она в баре.
— Одна?
— Она болтает с барменом. Что мне делать?
— У вас хватит сил покараулить ее еще час или два?
— Конечно.
— Если она соберется уходить, предупредите меня сейчас же. Я буду в grill–room.
Ален не пытался сбежать. Он ждал в стороне от толпы, немного неловкий и смущенный.
— Приятного аппетита, сэр!
— Благодарю.
Мегрэ подошел к молодому человеку и повел его в grill, бормоча:
— Я голоден, как волк.
И неожиданно для самого себя добавил, пересекая широкий солнечный луч, который ворвался сквозь огромное окно и косо лежал на паркете:
— Чудесная погода сегодня!
Глава восьмая,
в которой рассказывается о том, как Мегрэ захотелось стать всемогущим Господом Богом, и о том, что не все могут безнаказанно летать на самолете
— Ты любишь омаров?
Из–за огромного меню, которое метрдотель подал Мегрэ, виднелись только глаза комиссара, а Ален, стесняясь, боялся даже взглянуть в лежащее около него меню.
— Да, месье, — ответил он, как в школе.