— Павел Аркадьевич, доклад готов? — спросил генерал.
— Так точно. В ходе оперативно-розыскных мероприятий мы выяснили, что за три дня до взрыва собор посетили два лица, выдававших себя за членов комиссии по охране исторических памятников.
— Как они выглядели? — немедленно спросил Ломов.
Смолин посмотрел на Красильникова, тот кивнул. Павел выдержал паузу и продолжил:
— Мужчины среднего роста в очках, одеты в синие спецовки с надписью ЮНЕСКО.
Майор постепенно рассказал о блокноте, Артеме, Вобере и сделанных выводах. Шрека явно распирало от вопросов, но он сдерживался, чтобы не затягивать доклад. Остальные присутствующие слушали Смолина чуть ли не с раскрытыми ртами.
— Вчера я передал информацию французской жандармерии. Позже они сообщили, что пассажиров с такими приметами на рейсе из Санкт-Петербурга не оказалось.
— Как это? — не выдержал Ломов. — Они что, по пути сошли?
Некоторые полицейские заулыбались, Красильников нахмурился.
— Для невнимательных слушателей повторяю: Клод Вобер обладает особыми, как выразился наш аналитик — паранормальными способностями. Он как-то воздействовал на карабинеров, и те увидели вместо него другого человека, — сказал Павел. — Эту версию доказывает и запись с камеры наблюдения в аэропорту Пулково.
— Чепуха! Вы сделали неверные выводы, — заявил федерал и, повернувшись к генералу, сказал: — Ваше превосходительство, нам необходимы материалы, собранные вашими сотрудниками. Мы сами их проанализируем. Замечу, тут затронута национальная безопасность, если под угрозой находится храм Спасителя, то это в компетенции нашей службы, ваши полномочия на Москву не распространяются.
— Я предоставлю вам материалы после официального запроса, — твердо сказал Красильников. — Все свободны, майора Смолина попрошу остаться.
Ломов порывался сказать что-то ещё, но, наткнувшись на холодный взгляд генерала, вышел молча. Начальники отделов потянулись к выходу, на многих лицах читался немой вопрос: "Неужели вся эта невероятная история — правда?". Когда закрылась дверь за последним, Красильников встал из кресла.
— Сиди, Паша, сиди. Я когда хожу, думаю лучше. Скажи начистоту, ты сам веришь в то, что тут нарассказывал?
— Это единственно возможный вывод из доступной нам информации.
— Что ты заладил: возможный, невозможный? Твой доклад фантастика какая-то, сразу трудно и поверить. Вот Вобер этот… человек, конечно, интересный, но вдруг он действительно покинул самолет или даже в него не садился? Может, всё проще, чем ты думаешь. Я что-то не слышал про людей с такими способностями.
— Валерий Борисович, я и сам вначале сомневался, но известные нам факты по-другому объяснить нельзя. Тем более, французы мне звонили еще раз, сообщили о стрельбе на стоянке аэропорта. Думаю, это как-то связано с Вобером, в совпадения я не верю.
— Хорошо, работай. Как ты понимаешь, я вынужден предоставить ФОС все материалы, так что подготовь их, сними копии. Пусть разбираются с остальными храмами, а мы должны найти наших взрывников. Говоришь, у Любимова обратный билет на послезавтра? Что ж, надеюсь, он вернется. И вернется с Вобером.
Париж. Бульвар Сен-Жермен. Ресторан "Свиная ножка".
…"Астон" летел по ночному городу. Изредка Вобер притормаживал, и всегда на следующем перекрестке или в темной арке обнаруживался патрульный "Пежо". Артем таращился в окно, подмечая полное отсутствие рекламных щитов и растяжек. Этот похвальный недостаток с лихвой восполняли неоновые вывески на французском и английском языках, стены зданий подмигивали разноцветными огоньками, витрины соревновались между собой дизайном, подсветкой и выставленным товаром. Артем почти отошел от стычки и теперь с нетерпением ждал рассказа Вобера. События последних дней гарантировали, что рассказ этот будет более чем занимателен.
В полированном боку купе отразились фонари на площади Бастилии, шины прошуршали по Аустерлицкому мосту. Вобер свернул на набережную Сен-Бернар и заявил:
— Я передумал.
— Что?! — возмутился Артем.
— Передумал ехать домой, — с улыбкой добавил Клод. — Если они вычислили мою машину, то и дом — наверняка. Придется поселиться пока в отеле, но прежде мы заедем перекусить. Что скажешь?
— Согласен, у меня на нервной почве что-то аппетит разыгрался.