О, радость! — мы его сыны,
И не напрасные усилья
Творцом от века нам даны…
Оно уж расправляет крылья,
Оно летит превыше гор…
О братья, зодчие!.. Над нами
Его не видит ли ваш взор
Уже теперь между звездами?
Иоганн Вольфганг Гете
412. Лесной царь
Кто мчится так поздно под вихрем ночным?
Это — отец с малюткой своим.
Мальчика он рукой охватил,
Крепко прижал, тепло приютил!
— Что всё личиком жмешься, малютка, ко мне?
— Видишь, тятя, лесного царя в стороне?
Лесного царя в венке с бородой?
— Дитятко, это туман седой.
«Ко мне, мой малютка, со мною пойдем,
Мы славные игры с тобой заведем…
Много пестрых цветов в моем царстве растет,
Много платьев златых моя мать бережет».
— Тятя, тятя… слышишь — манит,
Слышишь, что тихо мне он сулит?
— Полно же, полно — что ты, сынок?
В темных листах шелестит ветерок.
«Ну же, малютка, не плачь, не сердись.
Мои дочки тебя, чай, давно заждались.
Мои дочки теперь хороводы ведут;
Закачают, запляшут тебя, запоют…»
— Тятя, тятя, за гущей ветвей
Видишь лесного царя дочерей?
— Дитятко, дитятко… вижу я сам,
Старые ивы за лесом вон там.
«Ты мне люб… не расстанусь с твоей красотой;
Хочешь не хочешь, а будешь ты мой…»
— Родимый, родимый… меня он схватил…
Царь лесной меня больно за шею сдавил… —
Страшно отцу. Он мчится быстрей.
Стонет ребенок, и всё тяжелей…
Доскакал кое-как до дворца своего…
Дитя ж был мертв на руках у него.
Джордж Гордон Байрон
413.
Прости, прощай, мой край родной!
В волнах уж берег тонет,
Свистит и воет ветр ночной,
И чайка дико стонет.
Уходит солнце в дальний край,
Стремим свой бег за ним мы.
Прощай же, солнце, и прощай,
Прости, мой край родимый!
Заутра вновь оно взойдет,
Рассеяв тьму ночную;
Увижу море, неба свод,
Но не страну родную.
Покинут мной дом старый мой,
В нем плесень всё покроет;
Двор порастет густой травой,
Пес у ворот завоет.
Поди ко мне ты, пажик мой!
О чем твое рыданье?
Иль страшен ветра дикий вой
Да бездны колыханье?
Отри ты слезы: крепок наш
Корабль, он не потонет
И мчится быстро; нас, мой паж,
И сокол не догонит.
«Пусть воет ветр, и волны пусть
Бушуют — нет мне дела!
Но не дивись, сэр Чайльд, что грусть
Мне душу одолела.
С родным отцом расстался я
Да с матерью любимой:
Они одни мои друзья,
Да ты… да бог незримый.
Без жалоб смог отец мне дать
На путь благословенье,
Но матери не осушать
Очей до возвращенья!»
Ну, будет, будет, пажик мой!
Понятны слезы… Боже!
С такой невинною душой
И я бы плакал тоже.
Приближься, верный мой слуга!
Ты бледен: что с тобою?
Боишься ль франка ты, врага,
Или валов прибою?
«Не думай ты, сэр Чайльд, что я
За жизнь свою робею…
Но лишь придет на ум семья,
Невольно я бледнею.
Жену с детьми в родной стране
Я бросил, уезжая…
Коль дети спросят обо мне,
Что скажет им родная?»
Слуга мой верный, прав ты, прав!
И чту твою печаль я,
Но у меня, знать, легче нрав:
Смеясь, пускаюсь в даль я.