Поскольку Ник, несомненно, прекрасно знал окрестности замка, я хотела немного познакомиться с ними до нашей поездки верхом. Я встала, позавтракала рано и присутствовала на ранней мессе, так как была суббота, которая никак не могла стать для меня днем отдыха. Вместе с моей горничной Морган я поднялась на зубчатые стены, где мы вчера видели принцессу и человека в плаще, наблюдавших за нами. Там было ветрено и безлюдно. Я осмотрела место, где стоял этот человек, но целью моей было изучение окрестностей. Ах, как бы этот вид порадовал синьора Фиренце, несмотря на то что особенно талантлив он был в изображении людей.
Под каменным откосом, на котором высился замок Ладлоу, с той стороны, куда выходили окна моей комнаты, бежала широкая река Терн, образуя вокруг выступавших из воды валунов шапки белой пены. С другой стороны я увидела внизу деревню Ладлоу, по большей части состоявшую из серых каменных зданий, которые отсюда казались игрушечными домиками. Нашему провожатому, аптекарскому сыну Райсу Гарноку, придется взбираться высоко к замку, чтобы встретиться с нами, ведь Ник говорил, что мы должны достать для него коня, так как собственного у него нет.
Вокруг деревни расстилались плодородные поля, разделенные не живой изгородью, на английский манер, а двумя вспаханными бороздами и поросшей травой тропинкой, хотя там, где паслись овцы или крупный рогатый скот, я увидела каменные ограды. За краем полей начинался густой лес, а в перспективе виднелись в тумане вересковые пустоши, горы и торфяные болота или дерновые заболоченные почвы. Я не увидела ничего похожего на пещеру, хотя Ник говорил, что мы посетим старинную гробницу в пещере, которая называется кромлех, где, говорят, видели призрак борца за свободу Оуэна Глендура. Я чуть было не спросила у Морган, где находится пещера и знает ли она старую знахарку, которая живет в лесу, но решила, что лучше не доверять никому.
Вернувшись к себе комнату, я отпустила Морган, переоделась в свой мальчиковый наряд и надела сапоги для верховой езды. Вскоре в дверь постучал Ник. Когда мы спускались по лестнице, он прошептал:
– Самый хорошенький мальчик, какого мне приходилось видеть, – чем сильно смутил меня.
Увидев Райса Гарнока, я подумала, что и он тоже очень хорош собой: светло-каштановые волосы, прекрасная кожа и розовые щеки. Я решила, что ему лет двенадцать-тринадцать. Ему хотелось нравиться, и мне действительно нравилось, что его английский очень хорош. А потом я мысленно упрекнула себя в том, что считаю людей, живущих в диких приграничных областях, способными говорить только по-валлийски.
– Если вы хотите застать старую знахарку дома, прежде чем она уйдет собирать растения, надо сначала заехать к ней, – сказал Райс Нику.
– Возможно, она останется дома в субботу.
– Сомневаюсь. Ей слишком далеко идти до деревенской церкви, а собирать травы ей нужно каждый день, так она говорит. Или можно начать с пещеры Глендура. На самом деле это не пещера, только напоминает ее.
– Но когда принц и принцесса поехали на прогулку, они сначала побывали в этой пещере Глендура или посетили знахарку?
– Ой, в тот день надвигалась гроза, и поэтому старуха вернулась рано, а сегодня ясно, и она уйдет на целый день.
Я скакала между ними, не отставая. Райс увидел, что я переодетая женщина, но только моргнул. Это заставило меня предположить, не работал ли он когда-нибудь sub rosa[42] для других.
– Похоже, Райс, ты хорошо знаешь привычки старой знахарки, – заметила я.
– Отец часто посылает меня покупать травы, которых не может найти или вырастить, – ответил он. – Кроме того, отец говорит, она подруга моей прабабушки, наших предков.
– Да, она в самом деле старая, – сказал Ник.
У мальчика округлились глаза.
– Говорят, почти такая же, как Глендур, говорят, она его знала, но не может быть, – он понизил голос. – Никто столько не живет, поэтому здесь видели призрак Глендура, а не его самого, но отец не уверен относительно миссис Фей. Одна из причин, по которым принцессе Екатерине хотелось увидеть старую миссис Фей, – она не верила принцу, когда он говорил о возрасте этой женщины, и они смеялись и бились об заклад. А принц… – и мальчик стал говорить еще тише, – я слышал, как он говорил, что хочет купить у нее дикий чеснок, чтобы зимой сдабривать еду, но прежде всего потому, что это афро… афро-что‑то – вроде любовного напитка. Отец говорит, дикий чеснок хорош и для легких, наверное, принц это знал, а про любовный напиток просто хвастал.