Здесь, в этих обрядовых песнях, художественный гений народа выразился с достаточной яркостью. Ярославский край, где Некрасов провел свое детство, особенно богат свадебными обрядами и песнями.[342] Несомненно, поэт знал эти обряды и песни и относился к ним с таким же восхищением, как Пушкин, который, во время пребывания в Михайловском, записал целый цикл свадебных песен, бытовавших тогда в Псковской губернии: и «Как у нашего князя», и «Княгиня душенька», и «Не стыдно ли вам, бояре» и т. д. и т. д.[343] Следы увлечения Некрасова обрядовыми народными песнями можно найти в его поэме «Мороз, Красный нос» (1863), где приводится надгробное причитание родственников умершего Прокла:
Там же — отголоски свадебных обрядов:
Осыпание хмелем — один из наиболее устойчивых свадебных обрядов именно в Ярославском крае. «Когда приедут от венца, — сообщает местный этнограф, — на лестнице молодых осыпают хмелем, чтобы новобрачные, подобно хмелю, вились друг возле друга и жили в любви и согласии».[344]
Уже из этих примеров мы видим, что поэт не отвергал обрядовых песен; они были милы ему, как и другие произведения народного творчества, но он упорно и систематически устранял из них все их «украшательные», пышные образы, направленные на то, чтобы скрыть, затушевать хоть на самое короткое время нищенски убогую жизнь крестьян.
Эти трогательные по своей беспомощности стремления закабаленных и задавленных нуждою людей почувствовать себя хоть на один день, хоть во время свадебного праздника сказочно богатыми, свободными, знатными, живущими в теремах и светлицах, не могли не вызвать в поэте сочувствия. Он не мог не восхищаться этой народной мечтой о прекрасной и вольной жизни. Но его реалистическому творчеству, направленному к изображению подлинного крестьянского быта, эти вымыслы были ненадобны. Характерно, что, заимствуя из обрядовых свадебных песен нужные ему материалы о семейном положении незамужней и замужней крестьянки, Некрасов ни разу, ни в единой строке не соблазнился этими пышными вымыслами, скрывающими страшное убожество бытовой обстановки крестьян. Вот каковы в его изображении «палаты», в которых обитает его героиня со всеми своими «боярами»:
Песенных материалов, изображавших крестьянскую свадьбу как некое театрализованное ритуальное действо, собрано великое множество. В «Песнях русского народа» И. П. Сахарова, во втором томе «Песен», собранных П. Н. Рыбниковым, в «Русских народных песнях», собранных П. В. Шейном, дан исчерпывающе полный «сценарий» этого ритуального действа со всеми относящимися к нему песнопениями. И знаменательно, что Некрасов, досконально изучивший все три сборника, в своей «Крестьянке», где так подробно изображается замужество его героини, совершенно обходит весь этот ритуальный фольклор.
В свадебных песнях народа тысячи и тысячи строк, и все они отвергнуты Некрасовым — все, за исключением двух, где говорится не о вымышленных шелках и брильянтах, а о подлинной человеческой боли:
Некрасов превратил эти строки в такие стихи:
то есть, отвергая вымысел о великолепии крестьянского свадебного пира, Некрасов даже из этого нарядного вымысла извлек самую горькую правду: как мучительны думы невесты о предстоящей ей жизни в чужой нелюбимой семье.
Не ритуала искал он в фольклоре, но живого свидетельства о быте родного народа. Поучительно следить, как, встречая в фольклорных источниках те или иные «ритуальные» тексты, он переводит их в бытовой, реалистический план. Это случилось, например, с фольклорными песнями, посвященными торжественному омовению невесты накануне венчания и брачного пира.
342
См. Л. И. Розова, Библиография крестьянской свадьбы. — Сб. «Ярославский край», т. II, Ярославль, 1929, стр. 183—185.
343
См. В. К. Архангельская, План статьи Пушкина о русских песнях, Т. Акимова, Пушкин о народных лирических песнях. — «Ученые записки Саратовского гос. университета», т. XXXIII, Саратов, 1953, стр. 3—77.
344
А. Д. Титов, Крестьянская свадьба Даниловского уезда Ярославской губ. — Сб. «Ярославский край», т, II, Ярославль, 1929, стр. 181.