Перестановка ударений во имя дактилизации слов узаконена такими песенно-былинными формами, как де́вица, вместо деви́ца; бо́яре, вместо боя́ре; се́ребро, вместо серебро́; кра́сота, вместо красота́.
Характерно, что почти все собственные имена, введенные народом в былины, имели окончание дактилическое: Му́ромец, Ива́нище, Новото́ржанин, Заба́вушка Путя́тишна, Амелфа Тимофе́евна, Добрыня Мики́тинец, Михайло Поток сын Ива́нович, Вольга Святосла́вович, Чурило Пле́нкович, Дюк Степа́нович, Микула Селяня́нович, Хотенушка Блу́довна, Чайна Часо́вична, братья Збродо́вичи, Данило сын Мано́йлович.
У громадного большинства былинных собственных имен ударения, как мы видим, были на третьем слоге от конца.
Если же в область былинного ритма попадало имя с другим ударением, например, Киев, Владимир, Почай, Чурило, это имя дактилизовалось при посредстве добавочных слов, не имеющих самостоятельного ударения и тем самым образующих недостающие слоги, например: Сафа́т-река, Поча́й-река, Колыба́ев-сын, Никитич-млад, Чернигов-град, причем эти два слова произносились как одно слово с дактилическим окончанием. Энклитики и проклитики играли немалую роль в дактилизации народного стиха.
Слово «Киев» дактилизовалось через посредство слова «град»: Киев-град; слово «Царь-град» разделялось пополам и в середину вставлялась частица от: Царь-от-град.
Большинство собственных имен, не имеющих дактилического окончания, как, например, Галич, Киев, Буслаев, употреблялись преимущественно в косвенных падежах: Ильменю, Ерусо́лиму, Ку́рцовцем, Галице, Киеве, Владимире, Василию Буслаеву, то есть именно в таких падежах, которые позволяют этим словам приобрести необходимое для народной версификации окончание. Сюда же относятся: Поповича, Никитича, Змее́вича и т. д.[409]
Характерно, что в поэме «Кому на Руси жить хорошо» фамилии большинства персонажей отличаются особой протяжностью: Веретенников, Алтынников, Шалашников, Овсянников, Кропильников, Ситников — у всех этих длинных фамилий одно и то же дактилообразующее окончание «ников», причем, судя по некрасовским рукописям, поэт намечал для этой же поэмы фамилии: Рыбников, Хлебников, Колпашников (III, 475, 538).
Если же имена были более кратки, их окончания в его стихах, как и в народной поэтической речи, либо дактилизовались при помощи неударных приставок (типа Путятин-князь, Савелий-дед), либо принимали такие падежные формы, которые придавали их окончаниям лишние слоги, вследствие чего (опять-таки как и в фольклорных стихах) получалось нужное «тригласие»: Оболта-Оболду́ева, Синегу́зина, Ги́рина, Ла́вина, Кривоно́гову и т. д.
Во многих своих стихотворениях Некрасов в такой же степени, как и народные рапсоды, стремился к этим «тригласным» окончаниям стихов. Вся его эпопея «Кому на Руси жить хорошо» имеет в конце большинства своих строк эти народные дактили, причем мужские окончания, появляющиеся после неопределенного числа дактилических, замыкают собою каждую фразу. Дактилизация стихов достигается здесь теми же средствами, какие выработаны фольклорной традицией. Этой дактилизации служат и такие формы, как «Федорушка», «Катеринушка», «Дёмушка», и такие, как «тихохонько», «легохонько», и такие, как «кукушечка», «водочка», — словом, все уменьшительно-ласкательные, которые не столько выражают собою оценку предметов и лиц, сколько служат народному ритму.
Вслед за творцами фольклора Некрасов дактилизовал многие окончания строк при помощи проклитик и энклитик:
409
Настоящая глава частично воспроизводит мои наблюдения над формой народных стихов, опубликованные в 1921 г. Недавно я с большим удовлетворением убедился, что изложенное на этих страницах подтверждается исследованиями специалистов. См., например, главу «Динамические особенности народного языка» в кн. М. П. Штокмара «Исследования в области русского народного стихосложения», М. 1952, стр. 289—291.