- Сильнее, - сказал он, скользя пальцем в задницу Синди.
- Вот почему мне нравятся мертвецы, - пробормотала она себе под нос.
Синди сосала сильнее. Что-то твердое, похожее на твердую горошину, попало ей в рот, а за ним последовало густое свернувшееся вещество, по вкусу напоминающее прогорклый заварной крем. Синди выплюнула все это на пол. Онo и былo похожe на заварной крем. Она содрогнулась от отвращения и вытерла рот тыльной стороной ладони. Осень облегченно вздохнула и откинулась на кровать.
Глубокий горловой стон вырвался из Майка, когда он увеличил темп.
- Осень, подними свою задницу в воздух. Синди хочет основное блюдо.
Осень встала на четвереньки и опустила грудь. Синди не думала, что Осень выглядела лучше со спины. Ее спина и зад были усеяны красными пятнами от слишком большого количества времени, проведенного на спине, съеденного клопами и клиентами в убогих гостиничных номерах. Ее "киска" выглядела так, словно она прополоскала бутылку крема - у нее была мать всех дрожжевых инфекций.
- Боже, это, это...
- Твой ужин, - сказал Майк.
Я должна это сделать, - подумала Синди, - подумай об этом парне Бренте, лежащем в гробу. Она закрыла глаза, задержала дыхание и вошла. Ее нос врезался в задницу Осени. Если она знала свою анатомию, влагалище было чуть ниже. Она высунула язык и тут же пожалела об этом. Это было все равно, что сунуть язык в ванну с теплым дрожжевым йогуртом. Ее живот скрутило, и она храбро боролась, чтобы ее не стошнило.
- Давай, поработай там язычком, - скомандовал Майк.
Синди глубоко вошла. Консистенция изменилась с йогурта на творог. Майк потер своим членoм вверх-вниз по ее щели, прежде чем войти в ее сухую "киску". Он начал жестко таранить ее, втискивая ее лицо в "киску" и задницу Осени. Ад должен быть таким. Ноздри Синди были прижаты к заднице Осени, а ее губы ритмично шлепали по грибковой пизде.
- Стоните, как будто вам обоим это действительно нравится, - приказал Майк. Осень издала хорошо отрепетированный стон порнозвезды, в то время, как Синди больше походила на умирающую. - А теперь проверка на прочность...
Майк оторвался от Синди. Ее влагалище вздрогнуло от облегчения.
Синди села, взяла край одной из простыней и вытерла лицо. Осень порылась в сумочке и нашла зажигалку и пачку сигарет. Она закурила, глубоко затянулась и плюхнулась обратно на кровать в клубах дыма. Синди отвернулась, испытывая отвращение к себе - "киска" Осени была блестящей, почти новой.
- Ты сегодня не ходила в туалет, как я тебе говорил? - спросил Майк.
Осень хмыкнула в ответ.
Синди не нравилось, к чему все это клонится. Водные виды спорта[19] были отвратительны.
- И ты приняла таблетку?
Какую ещё, на хуй, таблетку? - подумала Синди. - Mочегонное средство, чтобы она много писала?
- Йип, час назад, как ты и сказал.
- У Осени есть для тебя горячие пельмешки, Синди. Ложись снова детка.
- Что я тебе такого сделала, чтобы заслужить это, Майк?
Лицо Майка покраснело, и он закричал:
- Ты приходила на работу каждый день в своих маленьких нарядах шлюхи и игнорировала мой флирт. А потом я нахожу, что ты трахаешься с мертвым парнем, когда могла бы заполучить меня. Мы были бы отличной парой, Синди.
- Я... я понятия не имела, что ты так ко мне относишься, Майк. Но, разве ты не женат?
- Да, раз в месяц при выключенном свете. И я должен умолять даже об этом. Больше нет, я не буду играть в ее сраные игры, унижаться. Вы, сучки, можете вместо этого играть в мои игры. А теперь ешь дерьмо, Синди.
Осень восприняла это как намек, чтобы присесть на корточки над запрокинутым лицом Синди. Синди смотрела в подмигивающий анус Осени, напрягаясь и молясь тем богам, которые регулировали кишечник людей, чтобы у Осени не было никаких пельмешeк в духовке. Но они были. Боги не слушали её. Синди в зачарованном ужасе смотрела, как испражняется Осень. Она посмотрела на Майка. Он что, шутит? Неужели он действительно хотел, чтобы она это сделала? Ответ был утвердительным. Его глаза сверкали, как у ребенка в Pождественское утро. Ебанутый, больной ублюдок.
- Открой рот, - выдохнул он.
Она послушалась и стала ждать.
Теперь в любую секунду. Синди сосчитала: раз, два (теперь она чувствовала запах), три, четыре...
Шлёп!
Oна вздрогнула. Какашка приземлилась ей на щеку и растянулась, как рептилия, от глаза до уголка рта. Вторая упала ей на лоб. Это было похоже на странную повязку на голове. Она зачерпнула немного языком и сунула в рот, чтобы пожевать. Говно было теплым мягким и прилипало к ее зубам, как арахисовое масло. Ее рот узнал форму и текстуру кукурузного зерна. Ну, все... Она оттолкнула Осень и успела просунуть голову между ног, прежде чем горячая струя рвоты выплеснулась на ковер.