– Чем бы оно ни оказалось, не думаю, что это оружие, – ответила я, с досадой сжав свободную руку в кулак. – Во всяком случае, уж точно не могущественное.
Могущественное настолько, чтобы проникнуть в Илизат.
Мне не пришлось выражать досаду вслух – по крайней мере, Саммерину. Он прекрасно знал, что заточение Макса занимает все мои мысли. Последние несколько месяцев я просто разрывалась напополам. Мятежники нуждались во мне. Я отдала им все, что могла. Встала во главе бунтующих рабов, делилась с повстанцами последними крупицами магии, мечтами о будущем, планами, умением находить общий язык с людьми.
Но оставалось многое, чего я не могла им дать, потому что половина моего сердца томилась в тюрьме за сотни миль отсюда.
– Это ты сейчас так говоришь. – Темно-карие глаза Саммерина смотрели с иронией. – Но мы оба прекрасно знаем, что ты все равно попытаешься выжать из этой штуки все возможное.
Я усмехнулась.
Конечно, он прав. Наедине с ним я могла позволить себе высказывать сомнения, но на людях я надежно держала их в узде. Я постараюсь разузнать все, что возможно, об этом проникшем в меня артефакте, а всех остальных и себя буду уверять, что он поможет освободить Макса. И даже думать не буду об иных вариантах.
Нет, никаких сомнений вслух – слишком много им чести.
– Ты прав, – произнесла я.
– Я всегда прав.
– И я никогда об этом не забываю.
– Умная женщина. Определенно, слишком умная для Макса.
При звуке этого имени в палатке стало нечем дышать.
Улыбка Саммерина угасла. Он спрятал глаза.
Я нахмурилась: выражение лица целителя показалось мне странным. Но не успела я спросить, в чем дело, в палатку вошли Серел с Филиасом.
– Ого, твоя рука выглядит намного лучше, чем час назад, – радостно заявил Серел по-теренски и поцеловал меня в макушку. – Отлично. Больно было?
– Рад, что ты выбралась оттуда целой и невредимой. – Филиас с любопытством уставился на мою руку. – Значит, вот оно.
Я кивнула. После возвращения в лагерь я успела рассказать Серелу и Риаше об артефакте.
– Я расспрошу Ишку, когда он вернется, – заверила я. – Не сомневаюсь, что нам досталось грозное оружие, если фейри так отчаянно хотели его заполучить. Оно принесет неоценимую пользу восстанию. И я смогу использовать его в Илизате.
Я сделала именно то, что и предсказывал Саммерин. В конце концов, уверенность в своих силах была моей единственной защитой.
Храня странное молчание, Серел и Филиас обменялись долгим многозначительным взглядом. В последнее время я часто замечала такие взгляды между ними, словно они говорили на понятном только им двоим языке. Серел еще ни в чем мне не признался, но притяжение между молодыми людьми становилось все очевиднее.
Однако сейчас… этот взгляд не походил на переглядывание влюбленных. Я вопросительно вскинула брови.
Серел сел на стул напротив и уставился на меня полными беспокойства голубыми глазами:
– Нам нужно с тобой поговорить.
Под ложечкой засосало.
– Прошло уже пять месяцев, – начал Филиас. – И три месяца после той ночи, когда ты едва…
– С тех пор как мы начали посылать в Илизат отряды, – резко перебил его Серел, бросив на Филиаса неодобрительный взгляд.
У меня пересохло во рту. Я кивнула.
Поначалу я часто приходила к Илизату лично, отчаянно пытаясь найти способ проникнуть за его стены. Но после одной неудачной попытки, закончившейся тем, что Серелу пришлось вылавливать мое бесчувственное тело из моря, я согласилась на отправку солдат, а сама сосредоточилась на делах своего народа, которые, кроме меня, не мог выполнять никто.
Тем не менее… Мне не нравился такой уговор, хотя я и признавала правоту друзей.
– Одиннадцатый отряд только что вернулся в Орасьев, – продолжал Серел.
Сердце в груди забилось сильнее, хотя по выражению лица друга я уже понимала, что меня ждут плохие новости.
– И как?
Саммерин соединил еще один нерв, но я едва почувствовала боль. Серел мрачно покачал головой.
– Жаклин Атривас погиб прошлой ночью, – сказал Филиас. – Его убили стражи Илизата, и товарищи не сумели его спасти.
У меня упало сердце.
Жаклина я знала лично. Один из лучших наших бойцов и отличный командир. Именно он сыграл решающую роль в успешном захвате Орасьева. И у него осталось двое малышей.
Я опустила веки, и перед глазами снова появилось бездыханное тело Мелины.
– Ужасная потеря, – пробормотала я. – Выдели его родным все, что им может потребоваться. Еду, деньги. Назначьте им… назначьте им пособие. Я найду способ выплачивать его из своих средств.
Серел и Филиас снова переглянулись. Лицо Филиаса приняло суровое выражение, а большие глаза лучшего друга посмотрели на меня с нежностью.