— Скажи ему, — Джули посмотрела на Мэттью.
Мальчик раздраженно и резко пожал плечами, ссутулившись на противоположном конце дивана.
— Давай, — повторила Джули. — Скажи.
Я бы не хотел, чтобы у вас сложилось впечатление, будто Джули любит командовать. На самом деле она очень приятный человек. Она понравилась мне в тот самый момент, когда вошла в кабинет и села. Никаких конкретных причин — просто некоторые люди нравятся с первого взгляда.
— Может, вы начнете? — предложил я.
— Он больше не проявляет ко мне уважения, — ответила она.
— Что вы имеете в виду? — Знаю, это не самый умный вопрос, но обычно он срабатывает.
— Как только я прошу его что-то сделать, он начинает ворчать, жаловаться, а иногда грубит.
Я взглянул на Мэттью, который в свою очередь уставился на ручку кресла так, словно она готовилась сделать какое-то сногсшибательное заявление. Он казался воспитанным мальчиком, но я заметил в нем некоторое недовольство.
— Думаешь, это честно? — спросил я.
Он пожал плечами, что, учитывая контекст, не показалось чрезмерной реакцией.
— Ну же, — сказала Джули. — Я веду себя нечестно?
Он пожал плечами и пробормотал:
— Не знаю.
— Ты не знаешь? Как этого можно не знать? Либо честно, либо нет. Что тут знать-то?
Мэттью вновь пожал плечами, надеясь, что старая поговорка неверна и на самом деле пожатие плечами сэкономит время.
— Наверное, честно…
Казалось, он хочет добавить что-то еще, но Джули вновь вмешалась:
— Как ты можешь такое говорить, если возмущаешься каждый раз, когда я к тебе обращаюсь? — Она подождала пару секунд, ожидая ответа. — Разве я прошу чего-то совершенно неразумного? Так или не так? А?
После каждого вопросительного знака следовала пауза в полторы секунды, чтобы он мог ответить, если пожелает.
Не воспользовавшись этими микроскопическими возможностями, Мэттью вообще перестал пожимать плечами, решив ссутулиться еще больше.
Видя, куда это может завести, я решил вмешаться и попросил Мэттью ненадолго выйти из кабинета, пока я поговорю о нем с его мамой. Нет смысла об этом лгать.
— Джули, — сказал я. — У нас есть два варианта. Первый: я могу быть невероятно вежливым и избегать острых углов, потому что не хочу вас обидеть.
Она посмотрела на меня.
— А второй?
— Я буду говорить откровенно, не беспокоясь о том, что вы обидитесь, и скажу то, что думаю.
— Давайте так, — ответила она. — Мне кажется, я знаю, что вы думаете.
— Это может быть неприятно.
— Я уже взрослая.
— Уверены?
— Да.
Я кивнул:
— Хорошо.
— И что вы думаете?
— Вы можете просто заткнуться и дать мальчику время ответить?
Несколько секунд она смотрела на меня, и на краткий миг я решил, что составил о ней неверное впечатление, а потом расхохоталась.
Уф…
— Серьезно, — продолжил я, когда она смолкла. — Вы хорошая мама и очень его любите. Он знает это и тоже любит вас. Здесь все понятно. Но вы же не даете ему ничего сказать, даже обдумать то, что вы говорите.
— Я даю, — возразила она. — Но он мне не отвечает. Что делать, если он ничего не говорит?
— Например, замолчать? — сказал я с интонацией, которую можно было прочесть и как вопрос, и как совет.
— Если я это сделаю, тогда никто не скажет ни слова.
— Да, такая вероятность существует. Но есть и другая вероятность: если вы перестанете так много болтать, он сможет сказать чуть больше.
— Сомневаюсь, — ответила Джули. — Если я ничего не буду говорить, в нашем доме воцарится тишина.
На этот раз я пожал плечами.
— Мне так не кажется. По-моему, настоящая проблема в том, что вы попали в типичный порочный круг.
— В какой же?
— Вы говорите слишком много — он замыкается; вы говорите еще больше — он еще больше замыкается, и так далее.
— Я говорю не слишком много, — ответила она. — Просто я задаю ему вопросы.
Я кивнул.
— Все это так, но вы не даете ему ответить.
Она нахмурилась.
— И сколько ему надо времени?
Я вновь пожал плечами.
— От минуты до двух дней.
Она смотрела на меня так, словно я пошутил. Но я не шутил.
— Это нелепо, — ответила она.
— Знаю, но другого выхода нет.
— Мне кажется, настоящая проблема в том, что ему надо научиться быть открытым в своих чувствах и вести себя более вежливо.
— С этим я согласен, по крайней мере относительно вежливости, — ответил я. — Но вы должны пересмотреть свои представления о скорости общения и объеме слов.