Почти полгода прожила команда французской каравеллы в «стране между двух рек». Возможно, моряки совершали короткие экспедиции в глубь материка, и, возможно, именно тогда и появились рисунки. Зачем они их сделали? Ответ надо искать в формулировке Гонвиля, который пытался обратить аборигенов в христианство «словом и образом». Гонвиль упоминал также о каких-то пещерах, найденных его людьми «неподалеку от резиденции», а еще об удивительнейших существах, которых «просто невозможно описать и совершенно неизвестных в христианском мире».
За полгода Гонвиль настолько овладел местным языком, что мог беседовать со здешним вождем. Это был рослый, сильный мужчина, проявлявший живой интерес к оружию, которое было у его белых гостей. По окончании ремонта и подготовки каравеллы к дальнему плаванию Гонвиль решил, что пора возвращаться во Францию. Его должен был сопровождать сын вождя Эссомерик. Гонвиль обещал вождю, что привезет ему сына обратно, «осведомленного о европейских государствах, в особенности об искусстве воевать». Вместе с ними в путешествие отправился один пожилой абориген, который, однако, через несколько дней скончался. Сам Эссомерик тоже очень тяжело заболел, и Гонвиль, думая, что он не выдержит путешествия, поспешил окрестить его, дав ему одно из своих имен — Бино. Однако юноша выздоровел.
Каравелла подверглась нападению английского корабля, и с нее было взято все, что можно было унести. Экипаж, счастливый лишь тем, что ему сохранили жизнь, был оставлен на французском берегу. Англичане забрали все рисунки, карты и отчеты о пребывании в «удивительной стране». Таким образом, у энергичного капитана оказалось лишь одно-единственное доказательство правдивости его сообщения об экспедиции — привезенный им темнокожий юноша.
В 1505 году Гонвиль с горем пополам восстановил свой отчет об экспедиции, но король Людовик XII не пожелал финансировать дальнейшие экспедиции к какому-то неведомому «Южному материку». Более того, двор счел, что весь этот рассказ — выдумка. Измученный бесплодной борьбой, мореплаватель вернулся в родные края. У него не было средств на новую экспедицию, которая могла бы подтвердить правдивость его слов и позволила бы ему сдержать обещание — вернуть Эссомерика отцу. Он усыновил юношу, который уже под именем Бино женился на одной из дочерей сестры Гонвиля. В записках утверждается, что он скончался в 1583 году, был «высокоуважаемым гражданином» и оставил восьмерых детей.
В этих же записках есть послание к папе римскому с предложением основать миссию на «Южном материке». Первоначальный отчет об экспедиции, рисунки и карты так и не были найдены. Возможно, таинственные рисунки в пещерах — единственное подтверждение их существования.
К вопросу об открытиях: если вы когда-нибудь, будучи в Австралии, обнаружите в австралийском буше скелет ламы, не спешите делать вывод, что это инки бывали в Австралии задолго до капитана Кука. Британскому путешественнику, некоему Чарльзу Леджеру, предложили экспортировать лам из Перу в образовавшуюся колонию Новый Южный Уэльс.
Перуанское правительство решительно запретило экспорт этих животных, но путешественнику так понравилась затея, что в 1848 году он начал разводить лам. В 1853 году, когда у него уже было стадо в шестьсот голов, он приказал пастухам перегнать его через границу с Боливией, затем через Аргентину в Чили к побережью Тихого океана.
В сиднейской библиотеке сохранился отчет об этой необычной экспедиции. Животные находились в пути целых пять лет. Пастухам приходилось скрываться от преследования властей и от многочисленных бандитов. Самые хорошие условия были в Аргентине, которая в тот период поддерживала добрые отношения с британцами и поэтому обеспечила стаду военный конвой.
В начале 1858 года экспедиция переправилась через перевал в Андах на высоте шесть тысяч метров и достигла Чили, но многие животные не выдержали морозов и длительного перехода.
В Австралии ламы не вызвали интереса у фермеров и животноводов, владевших огромным поголовьем лошадей, а упрямые и норовистые ламы не годились в качестве тягловой силы. Предприимчивого британца постигло разочарование, и он возвратился в Перу. Там ему повезло значительно больше, так как он сумел раздобыть немного семян растения, из которого вырабатывался хинин — единственное в то время лекарство от лихорадки. Лишь на склоне жизни он вернулся в Австралию, где доживал свои дни на пенсию, которую выплачивало ему великодушное голландское правительство, так как именно благодаря хинину оно смогло эксплуатировать Голландскую Индию.
В Австралии сохранился еще один рассказ о ламах. Некий Джек Хоу прославился тем, что в рекордный срок стриг овец обыкновенными ножницами и за один день остриг одиннадцать лам. Ламам стрижка не понравилась, и они оплевали его. Если бы не это, он, утверждается в хронике тех лет, мог бы остричь их значительно больше.
Как уже упоминалось, французы давно подбирались к Австралии, но делали это сравнительно вяло, так что британское превосходство в этой стране было признанным и очевидным. На память приходит одна историйка, возможно выдуманная, но как нельзя лучше отражающая дух эпохи. Королева Виктория решила в осторожной форме посвятить одну из своих дочерей в так называемые «тайны жизни». Она якобы сказала ей: «Дорогая, то, что ждет тебя в брачную ночь, отвратительно, но, к сожалению, мы, женщины, вынуждены мириться с законами природы. Однако я дам тебе добрый совет. Держись в этом случае, как я: закрой глаза и думай об Англии…»
Итак, подумаем в этом разделе об Англии. Глаза закрывать не будем, мы же договорились, что проснулись в Австралии. Повсюду вокруг нас надписи на английском, слышна речь…
Гм, по правде говоря, английский язык стал развиваться здесь несколько иным путем. Как утверждают языковеды, через каких-нибудь двести лет англичанин, чтобы понять американца, будет вынужден пользоваться услугами переводчика. Изменится ли в такой же степени язык австралийцев? Во всяком случае, существует мнение, что уже сейчас средний австралиец употребляет более пяти тысяч слов либо исконно австралийских (заимствованных из языка аборигенов, то есть не англосаксонских), либо с различием в произношении. К этому можно добавить слова, привезенные австралийцами с полей брани, где они воевали за родину и короля. Для примера приведу популярное в Австралии название вина самого скверного сорта — плонк, представляющее собой искаженное французское вин бланк, которое стало известно австралийцам во время первой мировой войны. Под словом диггер («землекоп») имеется в виду австралийский солдат; этот новый смысл слово получило также со времен первой мировой войны, когда главным занятием солдат-пехотинцев было рытье окопов.
В австралийской разновидности языка есть такие слова и выражения, которые не поймет ни один британец. Иногда они заимствованы из языка народов, внесших свой вклад в становление Австралии, иногда это просто видоизмененные слова. К ним принадлежит слово whacko.
У одного эмигранта из Голландии была невеста. Роман едва не прервался из-за этого слова, если бы не почта, которая выступила в роли Амура — посредника между влюбленными. Дело происходило в 1955 году. Они случайно встретились в Индонезии. Потом он вернулся домой, в Австралию, а она — в Голландию. Некоторое время спустя он послал ей телеграмму с предложением выйти за него замуж. Она, в свою очередь, послала ему телеграмму с ответом «да», на что снова получила телеграмму с одним словом whacko. В Голландии никто не имел понятия, что это значит. Сердце бедной девушки было разбито, она плакала все дни напролет, решив, что все кончено. Слух об этой истории дошел до ушей генерального почтмейстера Голландии, который запросил по телеграфу генерального почтмейстера Австралии, что означает это слово. Из Сиднея на другой конец земли тотчас же пришла объяснительная телеграмма, что whacko на австралийском жаргоне значит «великолепно, чрезвычайно, чудесно». Девушка приехала в Австралию, молодые люди поженились и были счастливы.
Англичане, путешествующие по Австралии, жалуются, что в аэропортах они с трудом понимают объявления об отправке самолетов внутренних линий.