Валерий быстро промыл рану на ноге фурациллином, густо намазал какой-то мазью. Снова наклеил салфетки на места ранений. Сделал пару уколов. Ярослав с трудом перевернулся, собираясь поблагодарить спасителя. Но тот не прощаясь вышел, резко хлопнув дверью. Она осталась приоткрытой. Рязановский даже не заметил, настолько не нравился ему нечаянный пациент.
Валерий пересек коридор и вошел к Кольцовой в комнату без стука. Остановился в дверях. Женщина обернулась от компьютера и он заговорил, стаскивая с рук латексные перчатки:
— Майя, он еще пару недель не сможет нормально двигаться. Думаю, что тебе ни к чему проблемы. Я могу избавить тебя от хлопот. Увезу и спрячу у себя в гараже.
Она смотрела на него не мигая. Встревоженно сказала:
— Там же холодно и темно…
Валерий раздраженно хмыкнул:
— Потерпит!
Она возмущенно вскочила на ноги:
— Но ведь он человек! Раненый человек. Кем бы он ни был, неужели у тебя совсем нет сострадания? Раньше я этого за тобой не замечала. Ярослав останется здесь. Мне он не в тягость. Спасибо за помощь. Если что-то произойдет, я позвоню. Оставь мне фурациллин и ампулы для инъекций. Я все сделаю сама, зачем тебе ездить.
Валерий досадливо поморщился, проходя вперед и усаживаясь в кресло у окна:
— К нему у меня сострадания нет. Он убийца! Я никак не могу понять тебя. Этот парень убивает людей! Едва не убил тебя и ты защищаешь его. Почему ты не пожалеешь жен, оставшихся без мужей, детей без отцов? Что с тобой, Майя?
Она чуть улыбнулась, вновь опускаясь в кресло-вертушку у компьютера. Положив подбородок на спинку кресла, задумчиво ответила:
— Не знаю. Наверное, просто кризис одинокой женщины среднего возраста. У меня нет детей и вообще не о ком заботиться, так почему бы мне не помечтать, что он — мой сын. Большой ребенок, которого у меня никогда не будет.
Рязановский от ее неожиданного ответа влип в кресло всей спиной:
— Но он же взрослый мужчина!
Она возразила со странной улыбкой на лице:
— Нет. Он ребенок! Одинокий ребенок, заблудившийся в жизни. Почему бы мне не заменить ему мать?
Валерий схватился за голову, склоняясь к полу:
— Боже мой! Ты сошла с ума! Ты же не намного старше его!
Она по-прежнему улыбалась, грустно глядя ему в лицо:
— Не стоит так воспринимать мои слова. Я старше его на целую жизнь, которую не исправить. Не обращай на меня внимания, Валера. Наверное, это одиночество говорит. Едь домой, все будет хорошо, вот увидишь! А хочешь, я напою тебя кофе или накормлю обедом? У меня почти готово…
Он задумчиво сказал:
— За сегодняшнее дежурство с меня достаточно кофе, а поел я не так давно. Но все равно спасибо. — Встал и внимательно поглядел на нее: — Надеюсь, что ты сказала все это не всерьёз. Я поехал. Надо отдохнуть.
Майя встала из-за компьютера и вышла проводить Рязановского. Постояла у ворот, провожая глазами его «Тойоту» и зябко кутаясь в куртку. Ветер дул вовсе не весенний. К тому же посыпал мелкий промозглый дождь. Помахала рукой вслед приятелю. Заперла ворота и вернулась в дом.
Ярослав услышал, как она подходит к его двери и плотно прикрыл глаза, притворяясь, что спит. Женщина вошла в детскую, немного постояла возле кровати, разглядывая спящего парня. Поправила сползшее одеяло, легко улыбнулась и ушла на кухню.
Дотушив гуляш, налила суп и положила второе. Составила тарелки на поднос с ножками. Вошла в детскую и громко сказала:
— Просыпайся! Пора обедать.
Он спокойно взглянул на нее:
— Я мог бы пообедать и в кухне. Зачем лишние хлопоты?
Она поставила поднос на кровать перед ним:
— Валерий сказал, что тебе не стоит двигаться.
Он приподнялся на руках и осторожно, чтоб не перевернуть поднос, сел, глядя на нее:
— Я слышал весь разговор…
Майя легко улыбнулась:
— И решил, что я сумасшедшая?
Воронов шутки не принял и серьезно сказал:
— Нет. Как ни странно, но я понял вас. Мне тоже бывает необходимо о ком-то заботиться. Большую часть денег, что мне дают, использую для нужд своего бывшего детдома. Покупаю фрукты, одежду и отправляю без обратного адреса. Чаще нанимаю машину и из укрытия наблюдаю, как ее разгружают. Как радуются ребятишки…
Женщина присела на край кровати и нерешительно провела по его небритой щеке ладонью. Внимательно разглядывала его лицо какое-то время. Затем опустила глаза и тихо сказала:
— Я бы хотела, чтоб у меня был сын, похожий на тебя.
Он мрачно спросил:
— Убийца?
Она вздрогнула и подняла глаза. Твердо сказала:
— Для матери сын всегда остается сыном, кем бы он не стал.
Майя встала и направилась к двери:
— Я принесу тебе бритву. Она, правда, женская, но я никогда ею не пользовалась и даже не знаю, может ли ею воспользоваться мужчина. Попробуй! Ты пока обедай.
Ярослав задумчиво принялся за еду. Слова женщины озадачили его. Он попытался вызвать в памяти образ матери и не смог. Лицо расплывалось, словно в тумане и ничего конкретного вспомнить не удалось.
Кольцова вернулась с мыльной пенкой для умывания, бритвой «Жилетт» для женщин с пятью дополнительными насадками и зеркалом под мышкой. Ярослав допивал сок. Сложила все на стол. Улыбнулась, забирая поднос с опустевшей посудой:
— Сейчас унесу это и поднос назад принесу вместе с теплой водой и полотенцем. Наелся или еще что-нибудь принести?
Он отказался:
— Спасибо за обед. Наелся. В кармане моей куртки находилась связка ключей…
Женщина, уже направлявшаяся к двери, насторожилась и обернулась:
— Да. Они у меня спрятаны.
Ярослав попросил:
— Там есть ключи от квартиры. Она приобретена мною на подставное лицо, так что милиции быть не должно. Я дам адрес. Не могла бы ты съездить сегодня и привезти мои вещи?
Кольцова кивнула:
— Хорошо. Сейчас пообедаю и съезжу…
Майя медленно проехала возле старого пятиэтажного дома с облупившимися желтыми стенами. Заметив арку, о которой говорил Ярослав, повернула под нее и очутилась в большом тихом дворике со столетними липами. Остановила «ниссан» у крайнего левого подъезда. Вылезла из авто и посмотрела на окна третьего этажа справа.
Бабульки на скамейке у входных дверей замолчали при ее появлении, но на приветствие дружно ответили. Проводили стройную фигуру взглядами, пока не скрылась в подъезде. Склонясь друг к другу головами, принялись обсуждать незнакомку и строить догадки, к кому она могла приехать.
Кольцова решительно вошла в подъезд и осмотрелась. Пахло кошками, дешевыми сигаретами и щами. Лифта не было. Она начала медленно подниматься по лестнице, с горечью оглядывая разрисованные стены. На третьем этаже вытащила ключи из кармана и отперла дверь квартиры. Замок открылся легко, словно ждал ее появления.
Закрыв за собой дверь, Кольцова прошла вперед и с любопытством огляделась. В двухкомнатной квартире совершенно не чувствовалось женской руки. Она была чистой и… холодной. Нет, не в смысле отопления. Просто «не пахло» жильем. Стояла современная мебель, прекрасный гобелен свисал по стене от потолка до самого пола. И нигде ни одной фотографии. Огромный телевизор с видеомагнитофоном занимал целую нишу в другой стене. Светлая кухонька сияла чистотой, но оставаться долго в ней не хотелось. Квартира напоминала гостиничный, только что отремонтированный, номер.
Майя открыла шкаф и вытащила спортивный костюм, джинсы, пару рубашек, свитер, несколько пар носков, нижнее белье. В ванной с полки забрала бритву, крем для бритья, расческу, мужской шампунь и дезодорант. Все упаковала в большой пакет. С вешалки сняла кожаную куртку, из тумбочки под ней вытащила кроссовки и мужские шлепанцы. Положила вещи и обувь в разные пакеты. Еще раз прошлась по квартире, в надежде обнаружить хоть что-то о жизни Ярослава.