В детстве дача представлялась Кольцовой неприступной крепостью, а сейчас это был просто старый крепкий дом, полный счастливых воспоминаний. Родители не отличались практичностью и вместо засаженных овощами грядок, предпочитали полудикий газон и деревья, растущие как придется. Им нравилось бродить по густой высокой траве или, кинув на землю покрывало, лежать и смотреть в небо. Маленькая Майя присоединлась к ним и отец обязательно принимался рассказывать сказку о маленьком принце, розу и рыжем лисе…
Майя уже несколько лет мечтала облагородить участок, но современная жизнь не давала лишнего времени. Приглашать людей со стороны и предоставлять территорию в их распоряжение без всякого надзора она опасалась, справедливо полагая, что они разрушат своим нетактичным вмешательством память о родителях. Старые яблони с полузасохшими ветками были посажены их руками.
Даже теперь, окончательно перебравшись жить на дачу, Кольцова никак не могла решиться заняться участком. Разобраться с засохшими деревьями. Обрезать наконец-то погибшие ветки. Вырубить слишком загущенную кустарниковую поросль и разбить рабатки для цветов вдоль асфальтовой дорожки, о которых давно мечтала. Ей казалось, что этим своим деянием она предаст память родителей, уничтожит частичку напоминания о них. Именно по этой причине участок до сих пор находился в запущенном состоянии…
На деревьях еще не проклюнулись набухшие почки. Первая травка робко пробивалась сквозь потрескавшийся фундамент и через прошлогоднюю траву возле стены, где было теплее всего. Тоненькие зеленые стрелочки торчали из земли, словно редкие усы. На старой клумбе, торчащей бугром, цвели сиреневые редкие крокусы. Торчали неровными штыками покрытые матовым налетом не большие листья тюльпанов. Пахло нагретой землей, цветущей вербой и прелыми листьями.
Легкий ветерок чуть шевелил голые ветки деревьев. Тонкие «плакучие» ветки берез доставали почти до земли, чуть покачиваясь и легонько задевая друг о друга. На асфальтовой дорожке еще не высохла лужа. Прозрачная вода сверкала под солнцем и на дне этой лужи была видна каждая песчинка. Рядом ползала проснувшаяся пчела и время от времени грозно жужжала, трепеща крылышками. Асфальт нагрелся и слегка «парил» под солнцем.
Майе никого не хотелось видеть. Ей было так хорошо одной в этом доме! Бездумно сидеть за компьютером, автоматически делая перевод и откровенно наслаждаясь покоем. Никого не ждать и никуда не спешить. Только необходимость закупать продукты и получать новые задания для работы на компьютере, раз в неделю заставляли ее выходить на улицу. Хорошего продуктового магазина поблизости не было, а издательство, дававшее работу, находилось в Москве.
Сегодня как раз был такой день. Дамский роман, который Кольцова переводила, был закончен, да и продукты в холодильнике почти исчезли. Требовался стиральный порошек, отбеливатель и кое-что из хозяйственных мелочей. В ближайшие дни она собиралась помыть окна и вообще устроить генеральную уборку.
На душе почему-то стало тревожно. Майе вдруг страшно не захотелось ехать в город. Она огляделась вокруг и уже почти решилась позвонить по мобильному редактору, чтобы перенести встречу на следующий день. Обойтись сутки гречневой кашей и остатком гуляша. И вдруг неожиданно вспомнила, что надо срочно забрать из химчистки пальто, которое и так уже находилось там больше месяца. Ей уже дважды звонили по этому поводу и она дала слово приехать сегодня, а слову она никогда не изменяла.
К тому же требовалось прослушать телефонные звонки на автоответчике в городской квартире. Все же она не заглядывала туда почти месяц. Со дня развода. Вдруг пришло что-то экстранеординарное! Женщина вздохнула. Спустилась с крыльца и нехотя повернула налево.
Там, в подвале дома, находился встроенный гараж с коричневыми металлическими воротами. Кольцова решительно нажала на пульт дистанционного управления и ворота медленно поднялись вверх. Она стояла и смотрела, как медленно обнажаются внутренности гаража, как солнечный свет заливает мрачное помещение. Серебристо-серый чистый «Ниссан» ослепительно сверкнул под солнцем тонированными стеклами и краской.
Майя забралась внутрь машины, подхватив полы плаща. Поставив ноги на педали, с досадой подумала: «Надо было обуть ботильоны на широком каблуке. Со шпилькой тяжело будет вести машину». Возвращаться домой не хотелось. Она отчетливо понимала, что зайдя в уютную гостиную уже никуда не поедет. Просто не сможет себя заставить.
Медленно тронула машину с места. Высунув руку с пультом из машины, закрыла за собой ворота гаража. Они медленно поползли обратно, глухо ударив краем об асфальт. Подъехав к высокому забору, женщина выбралась из уютного авто и отперла неприметный запор.
О существовании ворот в этом месте говорила лишь широкая заасфальтированная дорожка. Ворота полностью сливались с остальным забором и если бы не четыре петли слева и справа, то воротницы можно было не заметить. Толкнув створки в стороны, снова забралась в машину и выехала с территории дачи. Не торопясь заперла за собой ворота. Села в авто и уехала в город…
В разводе с красавцем мужем все подруги обвиняли ее и дружно отвернулись, когда ей так нужна была поддержка. Никто из них не принял в расчет тот факт, что он сам ушел к другой женщине. Майю назвали плохой хозяйкой и женой. Сплетни, одна другой нелепее, доходили до нее через третьих лиц. Если бы в этих сплетнях была хоть доля правды, она бы так не среагировала. Но болтовня о ее бесплодии из-за многочисленных абортов, старом пристрастии к наркотикам и алкоголю, а так же слухи о многочисленных любовниках не имели под собой абсолютно никаких оснований.
В «желтой» прессе мелькали статьи одна абсурднее другой. Кольцова не захотела отвечать, так как оправдываться было слишком унизительно. В том, что у нее не было детей, виноват был муж. Кирил не хотел ребенка, говоря: «Ты востребована на подиуме. Не стоит губить карьеру». Она соглашалась, потому что любила, но теперь объяснять это посторонним не хотела.
Майя замкнулась в себе. Будучи манекенщицей, она неоднократно получала приглашения «хорошо провести время», но каждый раз решительно их отклоняла. Она любила Кирилла всей душой и его измена больно ударила по сердцу. Даже заезжая иногда в городскую квартиру, старалась, чтобы ее никто не видел. Появляясь там или поздно вечером, когда соседи спят или днем, когда все на работе…
Сегодня она поступила так же. В подъезде стояла тишина. Зашла в пустую квартиру. Торопливо отключила сигнализацию и позвонила на пост вневедомственной охраны, сообщив:
— Это Майя Кольцова. Я в квартире…
Положила трубку, как только ответили. Медленно повернулась, прислушиваясь к тишине. Прислонясь к двери спиной, смотрела вглубь коридора. В глубине души Майя надеялась, хоть и знала что это невозможно — сейчас раздадутся мамины шаги и тихий голос скажет:
— Раздевайся, будем обедать!
И ей будет уже не так одиноко. Одиночество сковывало, медленно покрывая сердце ледяной коркой. У Кольцовой оставались друзья-мужчины, те, кто от нее не отвернулся и с кем она время от времени разговаривала по телефону. Но у них были свои семьи и свои проблемы. Рассказывать о своей тоске она не хотела даже им, не желая слышать тягостного молчания в ответ.
Легкая пыль лежала на полу и мебели, скопившись за четыре недели, что Майя здесь не появлялась. Это стало теперь безразлично, хотя раньше она кинулась бы убираться сломя голову. Чистота была одним из ее «пунктиков». И вообще многое в ее поведении теперь изменилось.
Телефон стоял на резной полке в коридоре, как и всегда. Его, такая всегда блестящая, поверхность «под голубой мрамор» стала матовой, но Майя снова не обратила никакого внимания на пыль. Нажала на кнопку автоответчика и прослушала несколько сообщений. Они ее не заинтересовали. Ей снова предлагали выйти на подиум, возглавив показ моды «Весна –2002». Обещали высокий гонорар и бесплатную путевку на отдых в Швейцарии. Порадовалась, что сменила мобильный телефон и хоть на даче ее не «достают» подобными предложениями и уговорами.