Пока Майя таскала осветительные приборы, Валерий приготовил инструменты к операции, разложив их на сервировочном столике в открытых металлических коробках и еще раз вымыл руки. Натянул стерильные перчатки.
Темно-синие шторы, по совету хирурга, Майя плотно задернула. С улицы теперь ничего нельзя было увидеть, даже если бы кто-то решил подкрасться.
Кольцова попыталась ассистировать другу, но уже через пару минут после начала операции, упала в обморок. Видеть, как режут живое тело, оказалось слишком тяжелым испытанием для нее. Отрываться Рязановский не стал, только посмотрел под стол на упавшую подругу и вновь занялся ранением. Расслышав шорох под столом, посоветовал:
— Не вставай! Выползай в другую комнату на коленках, чтобы ничего не видеть и сиди там. Я все сам сделаю.
Она не стала возражать и на четвереньках выбралась из кухни в гостиную. Кольцовой было уже не до приличий. Кисловатый запах крови преследовал ее. К горлу подступила тошнота. Около получаса Майя провела в ванной комнате. Старательно вымылась, словно пытаясь смыть с себя этот жуткий аромат.
Переоделась в пушистый махровый халат, тщательно побрызгавшись деодорантом. Сходила за оставленными в гараже вещами. Сумки с продуктами решила пока оставить в машине. Она не чувуствовала в себе силы, чтоб перетаскать их.
Плащ, шарф и пиджак Рязановского повесила на плечики в прихожей. Свою одежду небрежно бросила на банкетку. С ногами забравшись на диван в гостиной, принялась ждать результата. Сейчас Кольцова не вспомнила ни о работе, ни о милиции. Она почему-то тревожилась за незнакомого парня. Чутко прислушивалась, поглядывая в сторону закрытой двери.
Из кухни доносилось металлическое позвякивание и бормотание Рязановского. Ей даже показалось, что одноклассник поет. Через полчаса в гостиную, со сдвинутой на шею маской, вышел Валерий. На светлой рубашке виднелось несколько кровавых пятен. Фартука на нем уже не было.
Майя вскочила на ноги, тревожно глядя на приятеля. Рязановский заметил эту тревогу. Устало сказал:
— Парень будет жить. Пули я вытащил. Ранения не столь серьезны. Крови много потерял. Тебе придется прибраться в кухне. Сможешь? — Увидев кивок, продолжил речь: — Большую кровь я сам убрал твоим передником и бросил его там. Руки помыл под раковиной в кухне, чтоб тебя не пугать. Окровавленные тряпки, думаю, лучше сжечь в камине. Все равно они уже никуда не годятся. И надо перенести парня на диван. Одна ты этого сделать не сможешь. Хорошо бы поставить капельницу…
Хирург немного помолчал, а потом снова заговорил:
— У меня есть глюкоза, она подкрепит силы. Но надо следить и через пару часов убрать капельницу. Сможешь?
Майя кивнула, шагнув в сторону кухни:
— Смогу. Мама кое-чему меня научила. Лучше перенести его в мою бывшую детскую. Там прекрасная кровать с ортопедическим матрасом. Флакон с глюкозой можно к напольной лампе скотчем приклеить.
Рязановский легко согласился, двигаясь следом:
— Хорошо.
Они осторожно перенесли перевязанного незнакомца в уютную спаленку с сохранившимися старыми игрушками и потрепанными детскими книжками на полках. Времени было начало седьмого вечера. Заходившее солнце заглядывало в комнату через легкие гардины, делая бывшую детскую еще уютнее.
Валерий быстро поставил капельницу, привязав правую руку парня к подлокотнику кресла, которое подтащил вплотную к кровати:
— Он очнется не раньше ночи.
Сходил в кухню, где оставался его чемоданчик. Чем-то пошуршал и постукал там. Вернувшись, выложил на столик у окна в детской несколько упаковок разных таблеток, тюбик с мазью и еще один флакон глюкозы.
Майя накрыла полуголое тело теплым пуховым одеялом и заботливо подоткнула края. Смотрела в бледное лицо парня. Хирург наблюдал очень внимательно, потом ушел мыться в ванную.
Кольцова кинулась прибираться в кухне, пока его нет. Прежде всего раздернула шторы. Потом тщательно проверила содержимое карманов незнакомца. Все найденное, не разглядывая, быстро спрятала в ящик кухонного стола. Не известно почему, но ей не хотелось, чтобы Валерий это видел.
Торопливо принесла собственную сумочку и выложила на кухонный стол пистолет. Подумав, добавила из собственного кошелька пару сотенных бумажек и сотню долларов двадцатками. Завернула окровавленную одежду незнакомца, веревки и свой фартук в окровавленную простыню. Сразу вынесла в кладовку, решив сжечь позднее в камине.
Вернула осветительные приборы на их постоянные места. Вымыла обеденный стол с моющим средством и снова накинула скатерть. Мокрой тряпкой на швабре старательно протерла пол. Разбрызгала в кухне полфлакона освежителя воздуха с ароматом ландышей. Запах крови исчез. Валерий крикнул из ванной:
— Приготовь кофе, я сейчас выйду.
Когда он появился в кухне, душистый кофе ждал его на плите. Майя предложила:
— Могу покормить тебя. Есть гречка с гуляшом и немного овощного супа.
Рязановский отказался, покачав головой. Взял в руки чашку. Не торопясь налил себе ароматного напитка. Бросил пару кусочков сахара и сел за маленький столик у окна, небрежно откинувшись на спинку стула:
— Рассказывай!
Майя нервно завозилась на диване. Закинула ногу на ногу и покрутила в пальцах кофейную чашечку. Пару раз глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.
Она рассказала ему все от собственного развода до событий этого злосчастного дня. Слова звучали как-то буднично и почти спокойно. Приятель слушал внимательно, лишь изредка задавая короткие вопросы, когда требовалось что-то уточнить. Женщина говорила минут двадцать. Немного помолчав, добавила:
— Он не бандит. Я почему-то уверена в этом. Тут что-то другое…
Хирург поморщился от этих слов. Поставив чашечку с кофе на столик, потянулся и взял пистолет с большого стола в руки. Хмыкнул:
— Не бандит?.. Тогда откуда у него вот такая игрушка взялась? Он же стрелял из нее! В тебя едва не попал! Не бандит… — Он повертел пистолет в руках, разглядывая: — Предохранитель снят и номера сбиты…
Кольцова вдруг загорячилась:
— Выстрел в машине был случайностью! Понимаешь, он по ментам не стрелял! Он их легко убить мог и не сделал этого!
Валерка, с самым задумчивым видом, посмотрел на приятельницу. С легким щелчком поставил предохранитель на место и небрежно бросил оружие на столик. Майя наблюдала, но пока ни слова не говорила. Рязановский какое-то время молча пил кофе, искоса наблюдая за Кольцовой. Потом сказал:
— Твою машину ищут и очень скоро найдут. У меня есть план, как нам выкрутиться. Я теперь в этом тоже замешан и все будет зависеть от твоих актерских способностей. Нам надо остаться не при чем, Майя!
Кольцова кивнула:
— Выкладывай! Я на все пойду лишь бы покончить с этим делом побыстрее.
Рязановский внимательно поглядел на нее:
— Хотел бы вначале спросить, а ты не боишься оставаться с этим типом один на один? Он, чтобы ты не говорила, для меня бандит и никто не знает, что может устроить, когда очнется и наберется сил. Может, стоит поколоть его снотворным, а когда будет вне опасности, вывезти с твоей дачи и где-нибудь оставить? Он никогда не узнает, что жертва спасла его.
Майя отказалась:
— Не надо. Я не боюсь. К тому же оружие теперь у меня.
Валерка хмыкнул, покачав головой:
— А ты им пользоваться-то умеешь?
Майя решила солгать, чтобы избежать дальнейших уговоров:
— Умею. Я ведь с разными людьми общалась…
Он не стал расспрашивать подробности. Напряженно спросил:
— При нем были документы?
Она пожала плечами и совершенно спокойно ответила, указав на деньги, лежавшие на кухонном столе:
— Абсолютно пустые карманы, даже сигарет нет. Только пистолет, вот эта сотня долларов и двести рублей…
Оба надолго замолчали. Валерий налил себе еще чашечку кофе. Задумчиво посмотрел в окно на заходящее солнце и начал выкладывать придуманный план…