– Конечно, ваше превосходительство.
– Остальным выйти. Тут совсем нечем дышать.
Фербин и в самом деле знал этот голос. Конечно знал. Голос человека, отдававшего приказы, был похож… да нет, это и был голос тила Лоэспа.
Мертис тил Лоэсп был ближайшим другом и самым доверенным советником отца. Что тут происходит? Какая-то суматоха. На потолок падали тени от фонарей снизу. Принц пододвинулся к щелочке света, проникавшего с нижнего этажа, где широкий ремень, спускающийся с гигантского колеса наверху, исчезал в деревянном настиле и соединялся внизу с какими-то машинами. Подвинувшись, он смог припасть к щели в полу и увидеть, что там делается.
МирБог, это был отец!
Король Хауск лежал на широкой деревянной двери, которая покоилась на самодельных носилках. Лицо у короля было безжизненным, глаза – закрыты. Доспехи с левой стороны были пробиты и помяты; сквозь флаг, которым обмотали тело, сочилась кровь. Король казался мертвым или на грани смерти.
Фербин почувствовал, как расширяются от ужаса его глаза.
Доктор Джильюс, королевский врач, быстро открывал саквояжи и переносные шкафчики. Рядом суетился его помощник. У головы короля стоял знакомый Фербину священник, имени которого принц не помнил. Белые одеяния его были в крови и грязи, он что-то читал из священной книги. Мертис тил Лоэсп – высокий, чуть сутулый, все еще в доспехах, со шлемом в одной руке, седые волосы спутаны – ходил из угла в угол; доспехи его посверкивали в свете фонарей. Еще принц заметил двух рыцарей, которые стояли у дверей, держа наготове ружья. Со своего места он видел только грудь высокого рыцаря, стоявшего справа от двери, но лицо другого Фербин разглядел – звали его Бауэр или Брауэр, как-то так.
Надо выйти к ним, подумал Фербин, показаться, ведь завтра он может стать королем. Неправильно, глупо дальше прятаться.
Но он решил подождать еще немного. Так говорит внутренний голос, убеждал себя принц, а ведь внутренний голос не ошибался, когда не советовал ему подниматься на холм.
Глаза короля приоткрылись. Он сморщился от боли, одна рука потянулась к ране. Доктор посмотрел на своего помощника, который подошел к повелителю и взял его за руку – может быть, желая утешить и наверняка – чтобы тот не растревожил рану. Держа ножницы и щипцы, доктор присоединился к помощнику и разрезал материю, стягивавшую доспехи.
– Мертис, – слабым голосом сказал король, не обращая внимания на доктора и выпростав другую руку. Его голос, обычно сильный и строгий, стал почти детским.
– Я здесь, – сказал тил Лоэсп, подходя к королю и беря его руку.
– Мы побеждаем, Мертис?
Мертис бросил взгляд на остальных и сказал:
– Мы побеждаем, ваше величество. Битва за нами. Делдейны сдались и запросили условий. Они хотят одного: чтобы мы прекратили резню и относились к ним как к воинам. Пока что мы согласились. Путь на Девятый и ко всему, что на нем, открыт для нас.
Король улыбнулся. Фербин испытал облегчение. Похоже, дела обстояли не так уж и плохо. Он решил, что теперь ему можно и объявиться.
– А Фербин? – спросил король.
Фербин замер. Что-то он услышит о себе?
– Убит, – сказал тил Лоэсп.
Сказано это было, как показалось Фербину, без всякой скорби или жалости. Чуть ли не с удовольствием, как решил бы человек менее доброжелательный, чем принц.
– Убит? – застонал отец, и Фербин почувствовал, как увлажнились его глаза.
Сейчас. Вот сейчас и надо сообщить отцу, что его старший сын еще жив, пусть от него и несет говном.
– Да, – сказал тил Лоэсп, наклоняясь над королем. – Этого тщеславного, глупого, избалованного маленького сопляка сегодня днем разорвало в куски на хребте Черьен. Тяжелая утрата для его портных, ювелиров и кредиторов, осмелюсь заметить. Что же касается всех достойных, то…
– Лоэсп? Что ты?.. – захлебываясь, проговорил король.
– Мы здесь все заодно, так? – сказал тил Лоэсп, игнорируя короля – короля! – и оглядывая присутствующих.
В ответ раздался нестройный хор тихих голосов – судя по всему, одобрительных.
– Кроме вас, священник, но это не имеет значения, – сказал тому тил Лоэсп, – продолжайте чтение.
Тот продолжил, глаза его широко раскрылись. Помощник доктора посмотрел на короля, потом метнул взгляд на доктора, который взглянул на него.
– Лоэсп! – воскликнул король, и в голосе его послышалась прежняя властность. – Что ты имеешь в виду, оскорбляя меня и мое погибшее дитя? Это чудовищно…
– Ну-ну, помолчите-ка.
Тил Лоэсп положил шлем на пол, подался вперед, уперев подбородок в костяшки пальцев, а локоть в доспехе возложив на нагрудник короля. Это был невероятно оскорбительный жест – настолько, что все предыдущее показалось Фербину детской игрой. Король поморщился, дыхание вырывалось из его рта с хрипом, даже с клокотанием, как показалось Фербину. Доктор закончил обнажать рану в левой части груди короля.