— Благородное должно быть дитя, если хранит фотографию королевы. Был бы шалопай, наверно, хранил бы фотографию Матиуша.
Матиуш спал чутко. Сквозь сон он услышал свое имя, проснулся и прислушался.
— С Матиушем простись, — сказал муж. — Его увезли на необитаемый остров.
— Жалко, что раньше этого не сделали. Тогда бы наш Янек был жив. Ох, этот Матиуш, попался бы он мне…
— Умный был король, отважный, смелый.
— Да перестанешь ты или нет?
— Не перестану. И что ты мне сделаешь?
— Вот что я тебе сделаю!
И как треснет его по лбу колбасой, да так, что она надвое сломалась.
Как видно, супруги жили не в добром согласии. И так было всюду: если муж любил Матиуша, жена его проклинала. Если брат хвалил Матиуша, сестра его высмеивала. А сколько было драк в школах, трудно сосчитать.
Пришлось префекту полиции отдать приказ, что в театрах, садах, школах, вообще во всех публичных местах запрещается упоминать имя Матиуша. За нарушение штраф или три дня тюрьмы.
Благодаря этому запрету, о Матиуше стали говорить еще больше. Потому что так уж устроен человек — приятней всего ему говорить и делать то, что запрещено.
7
Пьет Матиуш сладкий чай, ест булку с колбасой, разговаривает о том о сем. Ждет, когда снова начнут его расспрашивать, кто он такой и откуда прибыл. А его всё не спрашивают. Тем лучше.
— Принеси, Янек, подмети, Янек, подай, убери, завяжи, вылей.
Проверяют, послушный ли он, ловкий ли, смышленый ли. Наверно, убежал из дому и не хочет признаться. Такая уж пошла мода, дети заважничали, чуть что-нибудь не так — убегают из дома. Поскитаются, поголодают и возвращаются. Родители рады, что ребенок цел и невредим, и становятся осторожнее; а мальчик, тоже наученный горьким опытом, уже не фокусничает так, как раньше.
— Поживет немного, освоится и сам все выболтает. А пока пусть работает. Лишь бы был честный.
Честный. Когда посылают за покупками, сдачу приносит, как полагается. Тихий, говорит мало. Только ест плохо.
— Ешь, Янек. Видишь ведь, ни в чем не нуждаемся. Стыдно нам перед соседями, что ты такой худой, подумают, что голодом тебя морим.
— Не могу, зубы болят.
Матиуш постоянно смотрел на себя в зеркало. Рано или поздно побег обнаружится. Начнут его искать, может быть, уже ищут. Поэтому, хоть и переодетый, он не должен походить на себя; может быть, если похудеет, его не узнают.
Вот так…
Работает Матиуш, а если найдет где-нибудь газету, спрячет, чтобы потом читать. Сначала он делал это украдкой, потом стал делать открыто. Пошлют ли его что-нибудь отнести или принести, увидит на стене новое объявление, тут же подойдет и прочитает.
Теперь он знает все.
Премьер-министр и министр финансов выехали за границу, куда еще перед войной отправили деньги и драгоценности. Военный министр открыл школу танцев. У министра здравоохранения имеется склад аптекарских товаров, он продает туалетное мыло и зубной порошок. Прямой и честный министр юстиции стал трамвайным контролером, так как после процесса Матиуша не желает иметь никаких дел с судами. Министр торговли открыл фруктовую лавку и, пополам с церемониймейстером, кинотеатр. Хуже всего пришлось министру просвещения: он продает у вокзала газеты. А доктор умер от огорчения.
Во дворце Матиуша живет иностранная делегация. Вообще в столицу понаехало со всего света множество разных иностранцев, бродяг и авантюристов. Они занимают лучшие места в театрах, ездят в автомобилях, много пьют и едят, а за все должны платить жители столицы.
В парламенте взрослых устроены соревнования силачей, а в детском парламенте показывают фокусы.
Казармы переделаны в пивоваренные заводы, — население с горя стало пить много пива.
Часть черных детей сделалась трубочистами, а другие служат в кондитерских, подают гостям газеты и вытирают мраморные столики.
«С чего начать? — думал Матиуш. — Я должен кому-то открыться, ведь один я ничего не сделаю».
Матиуш стоял перед фруктовой лавкой министра торговли. Не потому, что он его очень любил, он знал, что это человек практичный.
— Войти или нет?
Не вошел. Вернулся домой.
— Я хотел бы купить яблок.
В первый раз он что-то попросил, до этого только отказывался. Обрадовались хозяева, дали ему денег.
— Пожалуйста, фунт яблок.
Министр узнал Матиуша по голосу. Вздрогнул, взглянул — кулек выпал у него из рук.
— Ваше вели…
Матиуш приложил палец к губам.
— Ах, что я плету… Дайте мне гирю… Нет, нет, принесите мне папиросы… пересчитайте, пожалуйста, в ручку…
А сам дал Матиушу знак, чтобы он шел за ним в пристройку, где помещался склад.