Экономическая грамотность – это элемент общей грамотности; так, по крайней мере, относятся к ней на Западе. В СССР экономическая грамотность была сферой, доступ в которую имела узкая группа соответствующих специалистов. Массы в экономику не лезли – у них и без этого забот было более чем достаточно…
Экономическая грамотность – это элемент общей грамотности
Раньше, когда деньги были лишь средством платежа, мерилом ценностей в СССР был объем фондов. Сумел выбить фонды для своего предприятия, смог достать дефицит, значит – ты лучший! А не сумел выторговать подшипники для любимого завода – ты худший! Деньги при этом выполняли лишь учетную функцию, были системой измерения, но при этом – системой измерения очень странного свойства. Рубль в кармане металлурга и рубль в кармане члена Политбюро ЦК КПСС, при полной внешней идентичности, были совершенно разными денежными единицами, так как имели разное товарное наполнение. В этой связи всеобщая экономическая грамотность в СССР была не нужна, а в чем-то даже и противопоказана «широким народным массам».
Всеобщая экономическая грамотность в СССР была не нужна, а в чем-то даже и противопоказана «широким народным массам»
Сегодня, когда деньги вновь обрели свою первоначальную функцию, экономическая грамотность стала одним из самых важных и нужных элементов общей грамотности. Говорим: низкий уровень экономической грамотности, подразумеваем – низкий уровень подготовки к реальной жизни…
Я лично пострадал от советской экономики, а точнее, стал «жертвой дутого рубля» – денежной единицы, не обеспеченной товаром. Анекдотичная история на тему: «Счастье не в количестве денег, а в их покупательской способности».
Дело было так: в девяносто первом году я создал консультационную компанию под названием «Академия», которая была зарегистрирована в городе Таллине, столице Эстонской Советской Социалистической Республики. Очень мне понравился этот красивый город. «Академия» оказывала консультации различным предприятиям Советского Союза по переводу их на особую форму аренды с правом последующего выкупа. Была такая форма первичной приватизации. Это когда коллектив арендует предприятие у соответствующего министерства, а потом имеет право постепенно это самое предприятие выкупить. Это аналог того, что в Америке существует под названием ESOP (Employee Stock Ownership Plan) – народное предприятие – переходная форма собственности. Понятно, что по этому поводу существовало постановление правительства, юридически это было возможно. И мы ездили по всему Советскому Союзу и предлагали предприятиям переходить на эти самые новые отношения.
Профессиональные услуги «Академии» хорошо оплачивались, и мы зарабатывали очень много денег. По тем временам, ну просто очень много. Например, в сентябре девяносто первого года, когда среднестатистическая зарплата по стране была сто– сто двадцать рублей, я ежемесячно зарабатывал около двадцати тысяч рублей.
В общем, я, теоретически, на свою зарплату (официальную, с которой налоги платил) три «жигуля» мог бы ежемесячно ставить в свой гараж. Но это в том случае, если бы их можно было купить. Очень много «если бы да кабы», но куда денешься?! Тогда же в свободной продаже автомобилей не было! Вообще ничего не было, все по той же самой причине «неравномерной» товарной наполненности рубля.
Осенью 1991 года, заработав добрую «тонну» рублевого «неликвида», я уехал в Лондон. Денежки, проку от которых в туманном Альбионе не было никакого, я перед отъездом складировал в чемодан типа «кейс» и положил его под кровать.
Я был очень занят тем, что много зарабатывал
На рождественские каникулы я прибыл в родной СССР. Мои коллеги – «Гайдар и его команда» – к тому времени уже обосновались на Старой площади и активно занимались подготовкой либерализации цен. Как только я явился к ним с визитом вежливости, мне тут же было сказано: «Во-о, замечательно! Приехал! Ну давай, Павел Михайлович, – подключайся, работы невпроворот…» Я, разумеется, согласился и живо включился в этот «исторический процесс». А было это все в последних числах декабря 1991 года. До публикации постановления о либерализации цен нас натуральным образом заперли в офисе в целях соблюдения секретности.
Так мы и работали в совершенной изоляции от внешнего мира. И все было нормально, тем более что условия были на уровне – кормили-поили нас сытно и вкусно. И мы работали как ошалелые…
И вот, третьего января 1992 года, когда цены уже выросли в пять – восемь раз (!), нас выпустили «на волю». Я пришел домой и только тут вспомнил: «Елы-палы, а у меня же под кроватью чемодан с деньгами…»
Понимаете, я только тогда о них и вспомнил. Когда они уже превратились практически в фантики. Ну, может быть, не совсем в фантики, а почти, но – все-таки в фантики… А я не смог их потратить, потому что… уж слишком занят был. Теоретически, зная, что идет денежная реформа, либерализация цен, я, конечно, мог бы на них чего-нибудь там купить. Но вспомнил я об этом, когда было уже поздно.
Мы использовали наше серое вещество, решали конкретные задачи и получали от этого колоссальное, ни с чем не сравнимое удовольствие
Этот эпизод очень характерный, показательный. Да, я был очень занят тем, что много зарабатывал. Но вот если спросить: «Зачем это мне было нужно? Куда столько денег?» Четкого ответа у меня нет.
Просто мы использовали наше серое вещество, решали конкретные задачи и получали от этого колоссальное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Может, это и есть самое главное? И когда мы говорим об оптимальной мотивации человеческой деятельности на пути к успеху, я думаю, что ответ нужно искать именно в этом направлении, а отнюдь не в черном «кейсе», пылящемся под кроватью…
После либерализации цен в России я вернулся в Лондон, чтобы закончить дела и сдать экзамены. Работы стало еще больше. Экономическая революция в России стала интересной решительно всем – студентам, ученым, политикам по обе стороны Атлантики. Приходилось много писать, анализировать, выступать с докладами на научных конференциях и практических семинарах. Очень хотелось поскорее все доделать и вернуться домой для практической работы. Тут-то и пришла информация о том, что правительство Гайдара отправлено в отставку. Причем это-то как раз не стало неожиданностью. Егор Тимурович часто повторял, что его правительство – правительство камикадзе. Ну очень уж трудно было представить, что правительство, которое вынуждено было принять столько непопулярных мер, применить шоковую терапию к безнадежно больной экономике страны, останется у руля надолго. В тот момент было обидно, что я, казалось, не успел применить все свои знания в реализации экономической реформы.
Глава третья. Международные акулы в русском аквариуме
Всемирный Банк и Международный Фонд * Должен платить и будет платить! * «Уполномоченный администратор» * Советы в несоветской стране
Всемирный Банк (World Bank) создавался как инструмент финансовой помощи бедным странам Африки, нищета которых стала особенно вопиющей после обретения ими независимости. В начале 50-х годов прошлого века экономическая несостоятельность новых государств стала очевидной реальностью. Тогда и был создан ВБ, устав которого декларировал главными задачами организации – борьбу с голодом, нищетой, неграмотностью. ВБ работал в связке с представителями ООН, которые решали задачи политического характера. ВБ создавался как тактический инструмент, предназначенный для осуществления конкретных практических проектов по созданию объектов экономической инфраструктуры.