Не дорога, а настоящий полигон для испытания трансмиссии! А ещё нам втирают, что все дороги в Германии лучше, чем в России. Похоже, этот лесной просёлок явный эмигрант из Беловежской пущи. Может, проще было бы дотащить Астрид пешком? Пожалуй, нет. Стоит поберечь силы. Всё же лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Неизвестно, для чего понадобятся весь мой оставшийся потенциал в ближайшее время.
Спустя гораздо больше, чем полчаса, как я опрометчиво пообещал Астрид, мы достигли большой лесной поляны, по краю которой проходил наш лесной просёлок. Дальше он уходил на крутой подъём и даже с учётом полного привода грузовика его состояние не вызывало у сержанта оптимизма. Продолжать сражение с немецким бездорожьем смысла не было. Тем более что отсюда уже был хорошо виден край намеченной точки рандеву. И даже парочка водопадов, едва прикрытых от нас молодой хвойной порослью, манила лесным привалом.
— Ну что, Серёга, пора бы и нам попрощаться? — мы стояли, любуясь на открывшийся пейзаж и настороженно вслушиваясь в относительную тишину саксонского леса.
А посмотреть было на что: тут и там, словно часовые, поляну окружали многолетние сосны с золотистыми стволами. Они утопали в смешанном хвойно-лиственном подлеске, медленно переходящем в небольшую поляну, покрытую изумительным зелёным ковром густой травы, изредка разбавленной покатыми боками тысячелетних каменных валунов и разросшимся густым папоротником.
Саксонский лес, ложбина, все эти ручейки и водопады производили поистине сказочное впечатление, настраивая на философский лад. Тем тоскливее становилось мне от тревожных ожиданий окончания миссии.
— Петро Михалыч, а, может, я всё же останусь, пособлю чем? — скупо улыбнулся сержант.
Я его понимал. И тем труднее было отказать, ведь моё согласие, скорее всего, приведёт к гибели разведчика. Поедет сейчас — вполне может догнать своих. Но, как я сказал, рациональнее ему было бы бросить грузовик и пробираться пешком одному. Он вынослив, многое умеет. Знает, как вести себя в тылу противника. Но в компании всяко веселей.
Мне бы очень не помешало иметь подстраховку в виде такого бывалого бойца. Но то, что я задумал, повторюсь, скорее всего, приведёт к его бессмысленной гибели. В отличие от моей его смерть будет окончательной. И пусть не обижается.
— Спасибо Сергей. Но нет. Правда, я бы хотел. Но нельзя. Приказ. Должен понимать. Ты только мне пулемёт оставь, а эмпэшку забери. Тебе вторая в запас пригодится. И поспеши догоняй своих. С Богом!
— Ну как знаете, товарищ командир, — вздохнул сержант.
Несмотря на мои уговоры, Вергелес всё же остался, тратя всё быстрее утекающее время, и помог оборудовать небольшой тайничок рядом с облюбованным мной местом ожидания эмиссаров, укрыв там готовый к бою пулемёт, прикрыв его куском брезента из кузова и дёрном, аккуратно срезанным неподалёку.
«На всякий случай», как сказал разведчик. Его тренированный глаз сразу отметил это место, как наиболее удобное для контроля за пространством подходов к ложбине практически со всех сторон. В то же время и бежать до него не придётся. От места, где у водопадика решили расположиться мы с Шерман, нужно было сделать всего пару шагов. Причём в случае огня со стороны двух опушек или с дороги нас бы прекрасно прикрыли хаотично разбросанные крупные скальные отломки и толстые стволы сосен. Так что, на первый взгляд, наша полянка с Астрид за несколько секунд могла огрызнуться плотным пулемётным огнём сразу по нескольким векторам.
Шерман пока не развязывали, так и оставив у водопада, расстелив ковёр и укрыв пленницу одеялом. Невелика беда: пусть потерпит фройляйн. Надо ещё разобраться, что это за птичка угодила под мою опеку. Тут же я свалил и её плащ с резиновыми сапогами. Вещмешок же, с продуктами, что пытался всучить мне сержант, я вернул ему чуть ли не силой, уверив, что прибывающая за мной спецгруппа обеспечит всем необходимым, а ему ещё много сотен километров до наших топать: каждый сухарь на счету.
Только после моих настойчивых и аргументированных уговоров сержант сдался. Вергелес крепко обнял меня, смущаясь и поспешил к грузовику. Несмотря на свой бывалый и боевой вид, при близком контакте я понял, что от разведчика в лагере остались почти кожа да кости. Дай-то Бог ему удачи…
Грузовик завёлся с пол-оборота, двигатель рыкнул пару раз, и Опель, осторожно переваливаясь на колдобинах, начал сдавать задним ходом, постепенно скрываясь за поворотом. И вот уже окружающий пейзаж вновь вернул себе первозданную девственность. Где-то в верхушках елей залилась трелями весёлая пичуга. Хорошо ей…