— Уф, слава богу, не тиф, — пробормотал облегчённо полицай и повернулся к нашей шеренге. Взгляд его упёрся почему-то в меня. Мага с Алексеем стояли за спиной, тихо переговаривались, — сегодня работаете втроём! — рявкнул полицай, — четвёртого мне взять неоткуда. Всех свободных на укрепление склонов послали, мать его итить этот дождь! И только попробуйте не выполнить норму! Оставлю без обеденной и вечерней пайки, — и зашагал к бытовке, помахивая дубиной. Бригадиры повели пленных на завтрак.
Отсыревшие дрова не позволили вовремя разогреть утренний эрзац-кофе. Отчего дежурная смена кашеваров имела бледный вид и парочку здоровенных бланшей, поставленных заключёнными, особенно возмущёнными отсутствием кипятка — чуть ли не единственной радости среди лагерной жрачки.
Треск, рычание и грохот, издаваемые парогенератором, установленным у края разреза для работы двух широких транспортёров, по которым со второго уровня уголь отправлялся на загрузку железнодорожных платформ. Вагонетки были сделаны чуть ли не в прошлом веке и не имели собственного механизма саморазгрузки.
Приходилось закатывать вагонетки на специальный поворотный стол, стопорить их чугунными башмаками и клиньями. Потом, с помощью большого зубчатого колеса через систему валов и шестерёнок переворачивать стол над лентой транспортёра. Важно было делать это не спеша, без рывков: так как лента двигалась со скоростью пешехода. А при быстрой выгрузке вагонеток уголь начинал просыпаться вниз на нижний ярус. Что немедленно фиксировал учётчик, выставляя в своём блокноте лишь половинную норму загрузки. Он делал это, даже если просыпалась едва десятая часть. Спорить было бесполезно, ибо учётчик имел с приписок свой законный гешефт. То есть, пайку погрузчика.
Трудясь вчетвером, мы давно отработали этот сложный момент с Магой, Димоном и Алексеем. Теперь же пришлось перестраиваться на ходу, и добрая четверть ходок получалась с просыпом. Учётчик ухмылялся и «рубил» нам выполнение нормы. Мы с Лёхой злились и тихо матерились. Мага лишь молча катал желваки. Наконец, после очередного беспредела учётчика, славный сын дагестанского народа подошёл к нему, ласково приобнял и что-то нашептал на ушко. На сегодня беспредел прекратился.
Холодное мокрое железо борта вагонетки всё норовило выскользнуть из ладоней. Нестерпимо ныли плечи и шея, рядом то и дело гулко кашлял Алексей, сплёвывая серо-коричневую мокроту.
Диагноз его был ясен мне ещё неделю назад, поэтому я старался становиться рядом с ним, чтобы хоть как-то отделять от других членов бригады. Полагаю, от этого было мало толку: в бараке он всё равно спал нос к носу с другими пленными, в том числе и ныне упокоившимся Димоном.
Накатили воспоминания из ковидного будущего: возня с антисептиками и дистанцией, ношением масок и мытьём рук, карантином, кодами и вакцинами — вызвали у меня неожиданный приступ истерического хихиканья.
— Ты чего, Петро? — насторожился идущий слева Мага.
— Да так, смешной случай вспомнил. Не переживай, брат, я пока не сошёл с ума.
— Рассказал бы. Веселей работать.
Что ж, дурное дело нехитрое. И осудить за плагиат меня всё равно здесь некому. Оставалось лишь отсеять откровенную антисоветчину или совсем уже футуристические обстоятельства баек. К тому же наш юмор если и не интернационален, то, как на поверку оказалось, вполне даже интертемпорален. В особенности Жванецкий, Хайт, Шукшин, Инин. Это те, чьё авторство я хоть как-то вспомнил с пятого на десятое.
Пришлось состряпать на скорую руку из вспомнившегося некую сборную солянку. Неожиданно байки прошли на ура, Алексей даже стал реже кашлять. Великая сила искусства, ничего не попишешь.
Я, похоже, увлёкся и, даже немного осип. А всё эта треклятая сырость!
К обеду дождь перешёл в морось, ветер постепенно стих. Последнюю предобеденную вагонетку мы, загрузив с горкой, почти дотолкали до поворотного стола, работая в густом молочно-белом тумане. Тут Алексей зашёлся в особенно сильном приступе кашля и буквально повалился на колени в чёрно-бурую грязь.
— Стой, Мага! Забивай башмаки. Передохнём…чего уж. Всё равно до обеда больше не выдюжить ни одной вагонетки. А ты, Лёха, пока отдышись.
Пока я, упёршись спиной и сдерживая перегруженную «дуру», уставился себе под ноги, Мага дрожащими руками снял пару чугунных башмаков с борта и стал их прилаживать под колёса задней пары, чтобы таким образом застопорить возможный обратный ход.