Всё ясно, хочет произвести впечатление. Жиртрест, а всё туда же! Как там назвал его гауптман? Инженер Иоганн…Вильчек, кажется? Судя по фамилии, чех. А вот и характерный значочек на лацкане двубортного пиджака в виде круглого золотистого венка вокруг чёрной свастики на бело-красно поле… Ого! У нас тут, похоже, «Золотой фазан». Старый член НСДАП. Непростой инженер в друзьях у гауптмана по имени Отто…
Мои размышления прервал окрик офицера:
— Ты заснул, Тэличко? Хорошо…если ты сам, в одиночку вернёшь вагонетку на рельсы, так и быть, мы не отправим тебя в концлагерь, а позволим и дальше доблестно трудиться на благо Рейха.
— Яволь, господин гауптман! Я могу попросить пару крепких досок с разрешения господина инженера? — я обозначил короткий поклон в сторону Вильчека, сдёрнув с головы замызганную пилотку.
Офицер, продолжая мерзко улыбаться, повернулся к инженеру.
— Он немец? — поинтересовался у офицера Иоганн Вильчек.
— С чего ты взял, Иоганн?
— Его немецкий…
— Нет, говорил, что ему повезло с хорошим учителем.
— И такой кадр используется на грубой работе? Он что, большевик, коммунист? — удивился толстяк, комично вскинув кустистые брови.
— Вроде бы нет, Иоганн. А тебе в контору нужен переводчик?
— Не помешал бы, дорогой Отто. Но я бы не хотел обременять тебя…
— Я подумаю, Иоганн. Посмотрим, для начала, как он исправит последствия своей халатности.
Гауптман и инженер обсуждали мою судьбу, совершенно не заботясь о моём присутствии. Я же в ожидании обещанных досок выгребал руками оставшийся уголь из вагонетки, облегчая себе пространство для манёвра. Наконец, пригнанный одним из бригадиров пленный принёс четыре неширокие, в полторы пяди, но довольно толстые доски, длиной два-два с половиной метра каждая. Притащил он также и два помятых ржавых ведра. Его попытка помочь мне выгребать уголь тут же была пресечена окриком бригадира, того самого вайдовского выкормыша. Видать, не впрок пошло ему моё золотишко или этот гад невзлюбил меня за что-то другое.
Я внимательно осмотрел деревянную основу на предмет рассохшихся трещин и выбитых сучков. Мда-а, как бы не размочалить доски ещё до того, как я перекачу вагонетку к узкоколейке. Но волновался я зря.
Труднее оказалось реалистично изобразить напряжение и неимоверные усилия при подъёме самой вагонетки. Пришлось призвать все свои актёрские способности, несмотря на то, что гауптман и инженер отошли к автомобилю и устроили неторопливый перекур, лишь изредка бросая короткие взгляды в мою сторону.
Рассчитав и подложив доски под колёсные пары, я для начала, использовав третью, наиболее надёжную по виду доску, как рычаг, приподнял над землёй борт вагонетки, чтобы подсунуть под неё несколько найденных камней. Конечно, я понимал, что моя задумка здорово попахивает авантюрой. Гауптман не зря лучился злорадством, предвкушая моё фиаско.
Подумайте сами, малая шахтная вагонетка, пусть и выпуска ещё конца девятнадцатого века, весит около шести центнеров в порожнем состоянии и рассчитана на перевозку до двух тонн угля. И тут вдруг какой-то зэк, что живёт на отрубях и воде, не только ворочает её, но и возвращает на рельсы.
Стараясь не переигрывать, я больше создавал вид неимоверных усилий со вздувшимися на лбу венами и оскаленными зубами. Не скажу, что было легко, по мне, так усилия, которые пришлось приложить, для меня были сравнимы с подъёмом штанги килограммов в семьдесят — восемьдесят. И большей частью в основном трудно было незаметно придержать край вагонетки, чтобы она не слишком резко опустилась дальними колёсами на доску, иначе всё пришлось бы начинать заново.
Спустя полчаса, я наконец утвердил пустую вагонетку на утопленные в грязь доски. Дальше всё уже было делом техники. Ещё поднимая завалившуюся тару, я сделал это таким образом, чтобы путь вагонетки по отношению к узкоколейке лежал под острым углом, дабы в конце поставить её почти параллельно. Доски не подвели и я, переставляя их друг перед другом, докатил вагонетку до рельсов за какие-нибудь четверть часа.
Вот тут-то и наступил наиболее щекотливый момент моего плана, так как, чтобы вернуть проклятую железяку на колею мне придётся «ставить» колёсные пары на рельсы, а значит, поднимать вагонетку сначала с одной стороны, потом с другой. Будь у меня хотя бы пара человек в помощниках…
Но чего нет, того нет. Благо, хоть немцы оставались у своего автомобиля, о чём-то оживлённо беседуя и не обращая внимания на мою возню. Даже автоматчики отошли за стенку навеса, прячась от вновь разыгравшегося ветра с моросящим дождём.