Корниловъ остался и исполнилъ волю его свѣтлости.
Къ разсвѣту 11-го сентября входъ въ бухту, былъ загражденъ пятью затопленными кораблями и двумя фрегатами.
Дѣятельно начали готовиться Севастопольцы къ защитѣ. Подъ указаніемъ храб-р аго и искуснаго инженера Эдуарда Ивановича Тотлебена, принялись въ особенности укрѣплять южную сторону Севастополя.-День и ночь кипѣла работа, въ которой принимали дѣятельное участіе женщины и даже дѣти, таскавшія въ подолахъ своихъ рубашенокъ землю. Матросы волокомъ тащили снятыя съ потопленныхъ кораблей орудія и утверждали ихъ на батареяхъ, саперы прорѣзывали въ насыпяхъ амбразуры. Такъ росъ грозный Севастополь не по днямъ, а по часамъ, подобно мощному богатырю, готовый до послѣдняго издыханія отстаивать себя отъ иноземной вражеской силы!
О, еслибы всталъ изъ земли старый витязь Святославъ и взглянулъ на потомковъ своихъ славныхъ дружинниковъ... Онъ увидалъ бы, что и тысяча лѣтъ не измѣнила славянской удали!
За это время, пока укрѣплялась южная сторона Севастополя, французы и англичане хозяйничали по всему прпбрежію Чернаго моря.
Будемъ говорить короче.
На другой день послѣ того, когда наши суда были потоплены, французы съ удивленіемъ увидѣли* что бывшіе наканунѣ въ рейдѣ суда вдругъ исчезли и входъ черезъ него, повидимому, оставался свободнымъ... Но это имъ такъ казалось, потому что поверхъ воды выглядывали концы мачтъ затопленныхъ судовъ. Тогда только поняли изумленные враги, что тутъ,
во
невидимому, творится, что-то не совсѣмъ ладное.
Теперь французскій главнокомандующій предполагавшій атаковать сперва сѣверную сторону, измѣнилъ свой планъ и, давъ отдохнуть войскамъ на Бельбекѣ, направилъ ихъ черезъ Мекензіевъ лѣсъ и Черную рѣчку къ южной сторонѣ, которая въ то время была еще совсѣмъ не укрѣплена.
Французы заняли собою Федюхины горы, остановившись тамъ на бивуакахъ, а англичане заняли Балаклаву.
Но какъ они ее заняли?
Вотъ какъ: Подъ самой Балаклавой, англійскій авангардъ былъ встрѣченъ ружейнымъ огнемъ и гранатами. Англичане торопливо выстроились въ боевой порядокъ и въ тоже время 20 судовъ 2) ихъ вытянулись передъ Балаклавой— и съ моря и съ суши открылась канонада по городу.
Вся эта многотысячная армія громила хижины и развалины, и, замѣтя, что никто уже больше оттуда не стрѣляетъ, доблестные Джонъ-Були, съ громкимъ крикомъ ура бросились «въ штыки», безпрепят-
ственно вошли въ городъ и возстановили въ немъ свое побѣдоносное знамя!
Побѣда полная! Ура!... Но однако, гдѣ-же непріятель?
Пошли побѣдители искать «непріятеля», нашли и почесали только свои затылки...
Балаклавскимъ гарнизономъ оказался (замѣтьте, противъ нѣсколькихъ тысячъ арміи и флота)! 60 человѣкъ изнуренныхъ ранами и болѣзнями грековъ, 30 человѣкъ отставныхъ солдатъ и 4 полупудовыхъ мортирки вотъ и вся сила, которую побѣдила Британская армія!
— Неужели вы думали остановить собою цѣлую армію,—накинулся англійскій начальникъ на командующаго гарнизономъ капитана -Стамати.
— Мы думали и только думаемъ объ исполненіи своего долга!—отвѣтилъ капитанъ.
О такихъ «побѣдахъ» даже ивъ Лондонъ сообщать казалось было бы совѣстно, но телеграмма помчалась туда и возбудила восторгъ тамошней публики...
Наконецъ,. въ Севастополь для подкрѣпленія начали прибывать полки: Московскій, Бородинскій, сотня казаковъ и одна батарея.
Прибылъ и казачій, наказной атаманъ Хомутовъ съ отрядомъ изъ 17 дивизіи а
за нимъ пришли еще невиданные въ Севастополѣ странные пѣхотинцы, одѣтые въ рваные черкески, въ папахахъ, съ мрачными загорѣлыми усатыми лицами и съ накинутыми на плечи лохматыми бурками...
• Ни у кого изъ нихъ не было на ногахъ сапогъ, а ихъ замѣняли кожаные лапти, (постолы), прикрѣпленныя къ ногамъ сыромятными ремнями.
Пошли эти диковинные люди своею легкою не слышною поступью въ городъ и выстроились на площади.
Подъѣхалъ къ нимъ генералъ, поздоровался и крикнулъ:
— Полы завернуть!
— Авже ни якъ нэ можно Ваше Пар-васходытэлство!—отвѣтилъ нихъ предводитель, сѣдой какъ лунь старикъ.
— Это почему?
— Бо богацько ѣ такихъ, що зовсімъ безъ штанівъ... Дюже не прігоже будэ!— проговорилъ старшина, косясь на смотрѣвшую на его «війско» публику, среди которой преобладали дамы.
Генералъ улыбнулся, махнулъ рукою и поѣхалъ дальше. Онъ зналъ, что это за войско, и разсудилъ, что и взыскивать было нечего.
То были знаменитые пластуны или какъ