— Кончено.
Никто ничего не знает о деле в Таганроге. Браточки же в базе сосредоточены. Был там у нас из грязеотвозных шаланд в двадцатом году флот сделан. Не очень красивый, но раз пять гонял белых в Азовское море…
Идут, гуляют Ванечка и Алешечка по Таганрогу.
Поймает глазом старого братка Ванечка или Алешечка, кричит через площадь или с набережной:
— Кол–ля!
— Есть!
— Ето ты или твоя коппия?!
— Я… Стой — Ван–ня! Тты?!
Сойдутся.
— Дай пять!
— Живой еще?
— Пытаешь!
Вспомнят за родненький Сывастополь, за Одес, за усе берега, за Мурочьку–кошичьку, за Продольную…
Эх, парни были!
Ваня промолвит:
— Потопаешь со мной?
— Кудда?
— На риск. Кой–чиво есть. Больши ничиво не скажю.
Подумает Коля, каблуком стукнет, клешем — а клеш на семьдесят пять сантиметров — тряхнет:
— Вирра якорь! Топпаю!
Бумажечки оформят — раз–раз. Матросов десять взяли. Проверенные, совершенно свои. Тюху, да Матюху, да Колупая с братом такие дела не посылают делать.
В Ростов — в штаб Кавказского фронта!
В штабе очень интересуются. Но, извиняюсь, нельзя много всем знать.
Подпольные комитеты Крыма — сколько там необъяснимо сильных людей! — могут из–за одного слова пропасть!
— Вы нам тольки содействие окажьжите. Это главное.
— Хорошо.
В Ростове якорь отдали пока. В комнате у браточков тихо. Все в сборе. Дверь закрыта, окна наглухо. Жара — спасу нет. А открыть нельзя.
— Товарыщи — о дальнейшей цели. Между нас будет договор. Если кто одно слово скажьжет, дажьже самому лучьчему любимому товарыщу, дажьже по партии — не то чтобы бабе, — без суда бьем наповал, и обиды, пожалуйста, не иметь.
— Есть.
Написали договор. Очень решительные все были, повторяю.
— Ну, а типерь к цели нашего назначения. Мы перекидаемся к Врангелю, в Крым, делать там красную повстанческую армию.
— Есть.
— Делать будим из наших браточков, которые там остались в восемнадцатом году и вже у горах работают, у Судаке…
— Есть.
— Усё прикинуто. По городу не шляться, чьтоб не заметили, чьто группа нас. Воздухом дышите в окно.
— Есть.
Пустынен Новороссийский порт. На чем–то из Новороссийска группа должна идти в Крым.
Первые дни августа 1920 года.
Великолепно море — даль к Дообу. Изумрудны краски, перламутры на закате… Оставь об этом, красотолюб! Давай о деле говорить. Море — район выполнения задания ЦК. Так. Надо соображать — на чем идти в Крым… Вот… На чем плавать, я вас спрашиваю? Я, Вишневский Всеволод, старшина моторных катеров Новороссийского военного порта. Ходим в море на барахле, контрабандисты смеются, и если мы «Тижарети–Багри» поймали — к Врангелю турки шли, — то это просто повезло. На моторной скорлупке шхуну взяли, а? Явно повезло!
А все прочие катера в ремонте: «Витязь», «Рында», «Воробей», «Воин», «Очаков», «Медуза», «Апраксин». Колдует над ними завод «Судосталь» который уже месяц! Кроме катеров — ни бум–бум! Морские силы — эх! Пропадай ты, море изумрудное, раз на тебе дела делать нельзя!
Ванечка идет к командиру Новороссийского военного порта. Ванечка в вольной рубашке с пояском. На пояске кисточки. Вольный гражданин, — чтоб внимания не обращали. А матросы в вагоне сидят, в окно воздухом дышат — показаться нельзя. Тут, в Новороссийске, старую братву каждая женщина с восемнадцатого еще помнит.
Ванечка у командира порта. Закрывает дверь плотно. Послушал — нет ли кого за дверью. К столу сел. Маузер положил.
— Дело, товарищ, на верность. Срок — три дня. Тому кто лишьшнее слово — смерть.
Командир порта кивает головой. Сразу понимает. Соображения являются. И стали планировать.
— Чьто у порту есть?
— Исключительно катера в капитальном ремонте.
— Какие?
— Бывшие судовые и из Килен–бухты, с пристрелочной станции.
— А кроме?
— Ничего.
— Который в большей готовности?
— «Витязь». Выйдет через три–четыре недели.
Помолчали…
Подпольные комитеты Крыма ждут ответа ЦК. Крым должен быть взят…
Черная с золотом цепь, говорил я вам, не умеет ложиться и флотским великолепным шагом — ритм волн — бьет землю. Не бояться, не бояться!..
Говорит Ванечка:
— В три дня дать лучьчий катер. У полной готовности.
— Есть.
Звонит Ванечка:
— Баришьня, дайти завод «Судосталь»… «Судосталь»? Кто? Здрась… Как там «Вытязь»? Говорите, чьто скоро будит? Так… Недели через три? Никак?.. Да, а вы можити заехать поговорить на мин–нуточьку… Куда? На Серебряковскую… Угу… В Чека… Угу…