— Ахтунг, новый порядок! — развеселился Эрик, выслушав собеседника. — Из бараков не выходить!
Здесь вам теперь Освенцим с Бухенвальдом, так что хенде хох и полный капут!
— А недовольные могут жаловаться по инстанциям, — подхватил Губерман.
— Их годовой зарплаты как раз на судебные издержки хватит. Так что выгоднее контингенту будет дачи свои распродать и выращивать свою чахлую малину в каком-нибудь другом месте.
Эрик тут же подсказал название этого места, начинающееся на букву «ж», и деловито поинтересовался.
— С жильём как?
Это означало, что он согласен временно сменить профиль своей основной работы.
— Пока не ахти, — признался Губерман, незаметно переводя дух. — Обычная сторожка у ворот. Вот ключи — я предупредил, что с сегодняшнего дня там дежурят наши люди. — Он заговорил быстрее, торопясь выложить хорошие новости. — На днях распоряжусь забросить кое-какую мебелишку, продукты, напитки, холодильник. Первый же освободившийся дом — ваш, так что напряги своих пацанов, Эрик.
Желающих продать дачи пока направляйте в офис, а со следующего понедельника выделю вам пару человечков с бланками заявлений и наличностью.
— Человечки с сиськами будут?
— Даже с письками, — неуклюже сострил Губерман, вспомнил почему-то законную супругу и чертыхнулся про себя.
— Видак? — не унимался Эрик.
— Без вопросов. А в придачу — вот, держи…
Сделав значительное лицо, Губерман присовокупил к выложенным на стол ключам ещё одну связку.
Эрик так и впился горящим взглядом в гордую «мерседесовскую» эмблему на брелке. Но вслух ничего не сказал, только покосился на Губермана вопросительно.
— Папа сказал — ты в доле, — пояснил тот, выдержав торжественную паузу. — Теперь это твой «мере».
Сегодня вечером его подгонят к сторожке с документами на твоё имя.
— Что за «мере»? — спросил Эрик, совершенно бездарно изображая безразличие.
— Только что не «шестисотый», — прозрачно намекнул Губерман, не удержавшись от улыбки. — Завтра сам увидишь.
— Ты сказал: сегодня вечером.
— Тебя сегодня вечером в посёлке не будет, Эрик.
Это тоже не моя прихоть, как ты сам понимаешь. Тебе ведено лично новую бригаду по всем своим пробитым точкам повозить, представить пацанов нужным людям, ввести их в курс дела. На все про все — сутки.
А на посту пока двоих хватит, я думаю. С графиком дежурств сами разберётесь. Это уже не моё дело.
— Не твоё, Боря, — подтвердил Эрик, впервые обратившись к Губерману по имени. Его движения сделались вкрадчивыми, как у большого чёрного кота, увивающегося вокруг домашнего голубя, которого хозяин строго-настрого запретил трогать. — Твоё дело, Боря, позаботиться, чтобы «мессер» никуда не задевался по дороге. Это тачка моей мечты, заруби на своём носу. Я сильно огорчусь, если не увижу её завтра.
Губерман внезапно понял, что после этого безобидного в общем-то разговора на ночь придётся ставить клизму с настоем ромашки. Однако не изменил ни расслабленной позы, ни приветливого выражения лица, когда произнёс в спину уходящему бандиту:
— Я никогда ничего не забываю, Эрик. Склеротики у нас не задерживаются, сам знаешь. Но и ты не забудь. Сегодня же выделяешь на пост двух человек.
Завтра подаёте заявления.
Сверкнув гелевой смазкой на чёрных волосах, Эрик стремительно обернулся и, смерив Губермана долгим десятисекундным взглядом, процедил:
— Замётано. На боевое дежурство братьев Садыкбековых отправлю, пусть начинают на огородников ядом дышать, они умеют. Заодно и за тачкой моей присмотрят.
Он вышел, не потрудившись прикрыть за собой дверь. Губерман остался сидеть за столом, нервно перебирая суставы пальцев и обдумывая свои дальнейшие действия. Любой, кто увидел бы выражение его лица в этот момент, сразу заподозрил бы, что новейшая история посёлка Западный не сулит его обитателям ничего хорошего.
Глава 5 ВНЕ ИГРЫ
Посёлок, разморённый духотой и жарой, раскинулся на берегу ставка в тоскливом предчувствии настоящего полуденного зноя. Никто не пылил к нему по ухабистой дороге, наезженной и протоптанной от асфальтовой ленты, протянувшейся мимо. По одну сторону шоссе лежала небольшая деревушка с модернизированным продмагом, почтовым отделением и единственным двухэтажным зданием, где когда-то размещалась контора сгинувшего колхоза. По другую — теснились дачи членов кооператива «Рассвет».
Дачники изредка наведывались в село за хлебом и водкой. Сельские мужики совершали ответные визиты, когда отправлялись на рыбалку или вынюхивали в посёлке какую-нибудь строительную шабашку. Без нужды между деревней и посёлком никто не курсировал. Те, кому приходилось добираться до загородных имений автобусами, и без того ухайдакивались, пока с языками через плечо отсчитывали ногами три тысячи метров, отделявшие дачный посёлок от шоссе.