– На нашем языке вы говорите преотлично, сьнер, – улыбнулась очаровательная доньита Треза Карабан. – Может, лучше нас самих, потому что вы изучали язык по книгам многовековой давности, а спанский так сильно изменился с тех пор.
Руори ответил улыбкой на улыбку. Дочь дона Мивеля того стоила. Богатое черное бархатное платье облегало фигуру, от которой бы не отказалась любая красавица подлунного мира. И хотя люди Моря обращали мало внимания на лицо женщины, капитан не мог не отметить, гордость и скульптурную отточенность ее прекрасных черт. Орлиная линия носа, унаследованная от отца, стала мягче, глаза сияли, волосы были цвета полночного океана. Как жаль, что мейканцы благородного сословия берегут девушек исключительно для будущего супруга. Вот если бы она сменила жемчуга и серебро на леи и го, и они вместе отправились в каноэ встречать восход, любили бы друг друга.
Тем не менее.
– В вашем присутствии, – тихо сказал Руори, – у меня есть стимул овладеть современным языком в самый короткий срок.
Треза воздержалась от кокетливого жеста веером, но ресницы ее затрепетали. Они были такие длинные, а глаза – зеленые, с золотистыми искорками.
– Манерами каб'леро вы овладеваете не менее скоро, сьнер, – заметила красавица.
– Только не называйте наш язык «современным», умоляю, – вмешался в разговор ученого вида господин в длинной сутане. Руори узнал Биспо дон Карлоса Эрмозильо, священника церкви Езу Карито, который, кажется, соответствовал маурийскому Лезу Харисти.
– Не современный, а испорченный. Я тоже изучал древние книги, напечатанные еще до Судной Войны. Наши предки говорили на истинном спанском. Мы используем вариант настолько же искаженный, как и наше нынешнее общество. – Он вздохнул. – Но чего ждать, если даже среди благородных донов только один из десяти способен написать собственное имя?
– В дни расцвета Перио образованных было больше, – сказал дон Мивель.
– Вам нужно было приплыть лет сто назад, капитан. Тогда бы вы увидели, на что мы способны.
– Но что такое Перио? Всего лишь отпрыск другого великого государства, – с горечью изрек Биспо. – Перио объединил под своей властью большие территории, на некоторое время установил закон и порядок. Но ничего нового создано не было. История Перио столь же печальна, как и история тысяч государств до него. Следовательно, его постигла та же участь.
Доньита Треза перекрестилась. Даже Руори, имевший диплом не только навигатора, но и инженера, был поражен.
– Разве не атомной бомбы?
– Что? Вы имеете в виду старинное оружие, уничтожившее Старый Мир? Нет, конечно, нет. – Дон Карлос покачал головой. – Но мы были в своем роде столь же глупы и грешны, как и наши легендарные праотцы, и результаты были под стать. Можете называть это человеческой жадностью, можете наказывать эль Дио. Как угодно. С моей точки зрения, особой разницы нет. Первое и второе означают примерно одно и то же.
Руори пристально смотрел на священника.
– Я был бы счастливо побеседовать с вами еще, сьнер, – сказал он, надеясь, что выбрал верную формулу обращения. – Сейчас редко можно встретить человека, знающего историю, а не мифы.
– Обязательно, – сказал дон Карлос. – Окажите честь.
Доньита Треза нетерпеливо переступила с ножки на ножку.
– У нас есть обычай танцевать.
Ее отец рассмеялся.
– О да! Юные дамы слишком долго ждали. Терпение дается им нелегко. У нас есть довольно времени продолжить беседу завтра, сьнер капитан. А теперь – музыка!
Он подал знак. Вступил оркестр. Некоторые инструменты были похожи на маурийские, некоторые казались незнакомыми. Сама музыкальная гармония отличалась… что-то подобное встречалось в Стралии. На руку Руори легла ладонь. Он посмотрел на Трезу.
– Поскольку вы меня не приглашаете, могу я быть столь нескромной и пригласить вас?
– Что значит «быть нескромной»? – поинтересовался он.
Она покраснела и попробовала объяснить, но ничего не получилось. Руори решил, что это очередная местная моральная концепция, которой не было аналога в моральном спектре мореходов. К этому времени мейканские девушки и их кавалеры уже вышли на середину зала. Несколько секунд Руори наблюдал за парами.
– Это незнакомый танец. Я не знаю движений. Но, кажется, я быстро научусь.
Она скользнула в его объятия, и это было приятно.
– У вас хорошо получается, – сказала Треза минуту спустя. – У вас все так пластичны?