Леонса ласково погладила его по щеке.
– Джек родился в сентиментальную эру, – промурлыкала она.
Я нахмурился, желая понять все до конца,
– Подождите, – сказал я, – но перед вами стояла еще одна важная проблема – проблема пленников. Что вы сделали с ними!
Воспоминание об этом заставило Хэйвига нахмурить лоб.
– Да, трудно было найти правильное решение, – сказал он.
– Мы не могли освободить их. Не могли и расстрелять. А также не могла вечно держать их в заточении в секретной тюрьме.
Леонса поморщилась:
– Уж, лучше тогда быть расстрелянными.
– Так вот, – продолжил Хэйвиг. – Вы помните, я рассказывал о психопрепаратах, изобретенных в эру Маури? Мой друг Карело Кеадзиму боялся их. Человек, находящийся под действием такого наркотика, подвержен стойкому внушению. Он верит всему, что ему скажут. Абсолютно. Это становится частью его существа, его убеждением. Собственный мозг изобретет для него фальшивые обоснования для этого. Вы понимаете, что все это значит? Полнейшее промывание мозгов! Настолько полное, что жертва даже не будет подозревать, что когда-то у нее в голове было что-то другое.
Я присвистнул.
– Боже, неужели ты привлек на свою сторону всех этих мясников?
Хэйвига передернуло:
– Нет. Я никогда бы не смог работать с бандой зомби. Ведь мне пришлось бы стереть из их памяти всю прошлую их жизнь и… нет, это непрактично. Кеадзиму устроил несколько моих парней в шкоды обучения психотехнологии, но все равно работа была слишком большая.
Он перевел дыхание, как бы собираясь с силами.
– Нет, мы просто уничтожили в наших пленниках веру в путешествия во времени. Им было сказано, что у них было помешательство, дьявольское наваждение – словом, то, что соответствовало времени. Теперь все кончено, они здоровы, но никогда не должны позволять себе даже думать об этом я должны вернуться к нормальной жизни.
Я улыбнулся.
– Ну что ж, надо призвать, что идея неплоха. Мне самому нередко приходится лгать пациентам.
– Но у нас было два исключения, док, – сказала Леонса.
– Иди за мной, – сказал психотерапевт. Голос его был мягким. Одурманенный наркотиком, Калеб Уоллис ухватился за его руку. Они ушли, а Хэйвиг остался в томительном ожидании. Время текло очень медленно, но наконец психотехник сказал ему, что можно войти.
Пожалуй, самым удивительным для Хэйвига было то, что Уоллис прекрасно выглядел. Он величественно сидел за столом в своем кабинете, где были уже уничтожены следы сражения и пятна крови.
– Привет! – воскликнул он. – Добрый день, мой мальчик, добрый день! Садись. Нет, сначала налей нам. Ты знаешь, что я люблю.
Хэйвиг повиновался. Маленькие глазки внимательно следили за ним.
– Значит, ты вернулся с трудного задания? Тебя долго не было. Ты постарел. Я уверен, что ты прекрасно справился. Я еще не читал твоего отчета, но вот-вот соберусь. А пока давай выпьем. – Он поднял стакан. – За наше здоровье.
Хэйвиг заставил себя сделать глоток и опустился в кресло.
– Ты, несомненно, слышал, что я немного приболел, – продолжал Уоллис. – Что-то вроде мозговой лихорадки. Сейчас уже все позади, и я решил, что мы должны сосредоточить все усилия на том, чтобы увеличивать наше могущество в нормальном времени. Что ты думаешь об этом?
– Мне это кажется мудрым решением, – прошептал Хэйвиг.
– Мое решение вызвано тем, что мы потеряли много людей, пока тебя не было. Сплошное невезение. Ты слышал? Остин Колдуэлл. И Вацлав Красицкий… Эй, ты побледнел. Тебе плохо?
– Да, сир. Просто устал… Я провел столько лет в прошлом…
Это Леонса нашла Красицкого, прикованного цепью, вытащила свой пистолет, сказала: «Ксения» и пристрелила его. Хэйвиг даже не испытал никакого сожаления по этому поводу.
– Я скоро приду в себя, сир.
– Прекрасно, прекрасно. Нам нужны такие люди, как ты. – Уоллис потер лоб и снова заговорил пронзительным голосом, в котором явственно слышалось недоумение: – Здесь так много людей. А все старые ушла. Куда? Я не знаю. Я смотрю с балкона и вижу только, незнакомых. Я знаю, что должен увидеть кого-то, кого зовут Хуан, Ганс… других… Но я не вижу их. Может, они мне приснились, когда я болел?
Он поежился, словно зимний ветер проник в этот кабинет, наполненный тропическим теплом.