Джо подхватил ребенка на руки. Локомотив проехал мимо, и у него перед глазами промелькнула картинка из будущего, которого ему удалось избежать: паровоз своим клювовидным отбойником наезжает прямо на Лили, и раздается страшный хруст – его Джо никогда не забыть, хотя на самом деле он его и не слышал. Джо не замечал, что пятится, пока не врезался в стену склада, где хранился уголь. Стена из гофрированного железа с грохотом задрожала.
Лили неотрывно смотрела на отца, потрясенная тем, что ее так резко схватили.
– Не отпускай ее, не то я тебе врежу, – прорычал сварщик. Он тоже дрожал. Он с такой силой швырнул молот об пол, что тот дважды отскочил, хотя весил не меньше пушечного ядра. Лили подпрыгнула.
Джо бросился в сторону, чувствуя одновременно сожаление и ярость.
– Черт возьми, ты ее пугаешь!
– Это я ее пугаю?! Убери ее отсюда! Болван несчастный!
Джо поспешил к воротам и встал у дороги, безуспешно пытаясь успокоиться. Он так и не мог вспомнить, за кого принял того мужчину. Ему это никогда не удавалось.
Глава 5
Джо лежал и смотрел на газовую лампу, которая в последнее время горела прерывисто. От нее исходил химический запах, даже когда ее выключали. На всякий случай они держали окно открытым, так что в вытянутой комнате на чердаке всегда было холодно.
Изголовье со стуком ударилось в стену. Джо пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поморщиться. Он не сомневался, что месье Сен-Мари внизу все слышит. Элис просунула руки ему под рубашку, сдавив ключицы. От этого Джо еще острее ощутил нестерпимую тяжесть над сердцем. Чтобы отвлечься, он стал думать о другом.
По дороге домой, все еще потрясенный тем, что едва не случилось с Лили, он зашел в собор Святого Павла. Из-за работ на куполе в соборе стоял шум, и сквозь переплетение лесов пробивался слабый свет заводских фонарей. Таблички на исповедальнях гласили, что исповедоваться можно с 15:30 до 18:00. Джо с облегчением понял, что опоздал. Месье Сен-Мари давно сюда его отправлял, но сейчас смотреть в глаза отцу Филиппу было выше его сил.
Хорошо бы Элис поторопилась.
В соборе провели электричество. Настоятель несколько перестарался, и отныне нимб Марии излучал электрическое сияние. Но Джо нравилось, как теперь ставились молитвенные свечи. Вместо того чтобы зажигать свечу от вощеного фитиля, нужно было опустить монетку в щель, и электрическая свеча загоралась автоматически. Он опускал сантим и молился – как всегда, о том, чтобы не сойти с ума.
Элис остановилась и вздохнула. Это было одно из тех кратких мгновений, когда она осознавала, что перед ней не Тоби, а Джо, и на ее лице отражалось сожаление. Она никогда об этом не говорила, но Джо знал: это так. Он провел немало времени, изучая фотографии, они с Тоби были невероятно похожи – если не принимать во внимание, что Джо был старше и не столь крепко сложен. Видимо, в сумерках их сходство становилось особенно заметным, ведь именно в сумерках Элис находила его таким разительным, что хотела проверить, так ли Джо похож на Тоби на ощупь, как на вид.
Джо хотел бы, чтобы это прекратилось, но хотел он многого, невозможно ведь всегда получать все, что пожелаешь.
– А страховку они дают? – сказала Элис, возвращаясь к прерванному разговору. – Ну если с тобой там что-то случится?
– Нет. Но все будет в порядке.
– Х-м-м, – протянула она, вставая, и задумчиво сказала: – Любопытно, как там живется, правда? Никакого рабства. Женщины могут свободно работать. Каждый сам выбирает, как жить. Не верю, что там все так, как рисуют газеты.
Джо медленно сел, чтобы не показалось, будто он торопится, хотя всякий раз, как и теперь, чувствовал себя грязным. Элис улыбнулась, словно говоря, что она просто ворчит, а вовсе не требует, чтобы он остался, и исчезла в соседней комнате. Звук ее голоса сменился плеском воды. Джо смотрел в пол, поправляя одежду и снова надевая шарф, а затем и перчатки, – чтобы ничего не чувствовать.
Поначалу брак с чужой ему женщиной его даже устраивал. Они были друг с другом вежливы и щепетильны до крайности – на этом все. Но потом Элис вдруг увидела в нем Тоби. Он отказывался: сама мысль об этом необъяснимым образом его пугала. Джо считал происходящее предательством по отношению к женщине, которую оставил в прошлом, и то, что он ее не помнил, дела не меняло, но на этом унижения не закончились. Элис пожаловалась отцу Филиппу, и тот потащил Джо к доктору, чтобы его осмотрели и выписали лекарства, а затем решил проконтролировать процесс сам. После Джо пришлось выйти, чтобы поплакать.