– Нет! – сказал Джо и постарался взять себя в руки, увидев, что доктор напрягся и, судя по виду, готов был призвать дородную медсестру с транквилизаторами. – Нет. Я понимаю, как это выглядит, но…
– Предпочитаю вам верить, – медленно проговорил доктор. – Именно это я внесу в вашу карту, копия которой будет направлена жандармам. Это оградит вас от судебного преследования, даже если ваш хозяин передумает, – он явно не верил ни одному слову Джо. Вид у эскулапа был несколько уязвленный.
Джо кивнул, чувствуя, что в очередной раз теряет контроль над своей жизнью. Раб. Возможно, беглый. Он сглотнул.
– Послушайте, я впервые вижу эту женщину. Мою жену зовут Мэделин. Я уверен…
– Ложные воспоминания – обычное дело. Очень маловероятно, что Мэделин действительно существует, Джо. Воспоминание о ней – это галлюцинация.
– Но у меня было два билета на поезд…
– Джо, мы разместили информацию о вас в каждой городской и национальной газете. Вы не думаете, что если бы она вас искала, то уже бы нашла?
Джо опустил взгляд на ковер.
Доктор какое-то время смотрел на него.
– Мадам Турнье показала вам фотографию. Как по мне, это достаточное доказательство. И имейте в виду: если вы отвергнете этих людей, ваше исчезновение однозначно будет расценено как попытка бегства. И тогда никакие медицинские данные не остановят жандармов.
– Но…
– Я расскажу вам, – рявкнул доктор, начиная злиться, – что именно вам скажут жандармы. Они скажут, что вы один из множества английских рабов, которые решили присоединиться к Святым в Эдинбурге. Вы сбежали, добрались туда, обнаружили, что это вовсе не земля обетованная, а кромешный ад: адептов много, а вот с едой туговато. И вы решили вернуться домой, выдумав историю о потере памяти, поскольку знали от знакомых или из газет, что это очень распространенное заболевание. В лучшем случае полиция скажет, что вы сделали ужасную глупость, в худшем – решит, что вы не просто разочаровались и уехали домой, а что вас отправили на юг, дав задание взорвать поезд. И, будем откровенны, я вполне могу понять тех, кто поверит в эту версию событий.
Джо почувствовал себя в ловушке. Месье Сен-Мари и Элис могли оказаться кем угодно: быть может, это какая-то афера, и в конце концов его продадут на плантацию где-нибудь в Корнуолле.
Но если он не пойдет с ними и окажется в жандармерии, то может никогда оттуда не выбраться. Джо слабо представлял себе, что бывает с беглыми рабами, но знал: он ступает на узкий мост над темной пропастью – он уже слышал, как обломки скал летят вниз, в мрачную бездну. Джо поймал себя на том, что мотает головой, пытаясь отделаться от этой мысли. Он не испытывал никакого желания исследовать эти глубины в деталях.
Взглянув на доктора, Джо вдруг понял, что, если бы не был рабом, не испытывал бы таких чувств. У людей, которым ничто не угрожает, нет такой бездны внутри. Разве что уютный винный погребок.
– Я пойду с ними, – сказал он.
Доктор поднял брови.
– Правильный выбор.
Так что Джо отправился с Элис Турнье и месье Сен-Мари в незнакомый дом. Тот располагался в небогатой части Кларкенуэлла. В комнатах были высокие потолки и мебель, которая лет шестьдесят назад считалась бы дорогой. Месье Сен-Мари заключил Джо в объятия и несколько сентиментально поздравил с возвращением. Больше всего он напоминал Джо наседку, которая только что нашла потерянного цыпленка и теперь вовсю суетилась и кудахтала.
– Я не сбегал, – сказал Джо. Внутри у него все разрывалось. – По крайней мере, я так думаю.
Месье Сен-Мари замотал головой еще прежде, чем Джо договорил.
– Ну конечно. Ты ведь такой красивый мальчик – наверняка тебя кто-то украл и неудачно ударил по голове.
Джо это обескуражило. У него была очаровательная улыбка, это он выяснил в больнице: стоило ему улыбнуться, как все медсестры становились с ним необычайно любезны, – но Джо не приходило в голову, что его могли украсть. Всю неделю он думал о том, какая у него странная внешность: темные волосы были прямыми, но телосложение не походило на европейское, а кожа казалась слишком смуглой для выходца с севера. Кто-то из пациентов предположил, что он с юга Франции, а один из врачей – что из Персии, а еще одна женщина сказала, что в нем есть что-то славянское, и спросила, не знает ли он ее кузена Ивана.