Я окинул взглядом скромную конторку и, честно говоря, признаков богатства не усмотрел. Впрочем, под описание вора он всё равно подходил мало, в отличие от племянника. А ведь счастливый соперник в любовных делах мог оказаться вполне себе мотивом для убийства, ничуть не хуже двадцати пяти тысяч.
— Небедный, говорите, — протянул я, собираясь с мыслями. — А вот по нашим сведениям, племянники ваши далеко не шиковали.
— А чего их баловать-то? — пробасил в ответ купец. — В чёрном теле, чай, не держал. Выучил обоих. Андрей в институт пошёл, а там, думаете, юристов за спасибо растят? Нет, только и успевай денежку выкладывать. Я уже сам подумываю книжную лавку открыть. А Маргаритка наша? Хотела научиться рисовать — нанял учителя. Четыреста рублей содрал, мазила хренов, а она — бац! Передумала. Решила податься в машинистки, — последнее слово он сказал как сплюнул. — Но я опять препятствий чинить не стал. В делах, чай, пригодится, да только пока одна инвестиция получилась. Польза ещё когда будет, а деньги уже сейчас — вынь да положь! И никуда не денешься. Время сейчас такое. Везде своя наука требуется. А что, её даром на углу раздают?! Нет, все эти студенты или при деньгах должны быть, или работать вечерами.
— Ваши, как я понимаю, работали, — сказал я. — Только вы им, как нам известно, за работу не платили.
— Не платил, — неожиданно не стал отпираться купец. — Деньги-то им на что? На всякие расходы мелкие, а на то я и так давал. Каждый месяц давал.
— А им хватало?
— Ну, мил человек! — даже удивился он. — Деньги — это ж такая вещь, которой завсегда мало. Хоть мульён дай — мало будет. Промотать — дело нехитрое.
— Что ж, неужели так много проматывали? — как можно небрежнее осведомился я.
— Да не так чтобы слишком, — признал купец. — Только вот Андрей последнее время в карты играть повадился. Хоть и по маленькой, а деньга всё одно улетала.
Я малость прищурился.
— Вы, я вижу, даже в курсе, по каким он ставкам играл?
— Так должон быть, — развёл руками купец. — Они ж на моём попечении оба. Да и ходил он к Мартыну, я того как облупленного знаю. Заходил на днях к нему. Просил, чтоб Андрея моего от своего клуба отвадил. А то я не знаю, что у него за клуб такой. Жулик на жулике, и Мартын у них — главный пройдоха! Только лыбится, змей, без конца, а как по делу заговорили, так с места не сдвинешь. Мол, насильно он никого за шкирку играть не тащит, но и двери у него, мол, для всех открыты. Вот кого ловить надо, а не со мной тут лясы точить!
— Придёт время, до всех доберёмся, — сказал я. — А здесь мы не лясы точим, как вы изволили выразиться, а проводим следственную работу.
— Что-то не вижу пока никакого следствия, — с некой долей язвительности пробасил купец.
Не иначе как уверенность обрёл. Это он зря. Хотя, быть может, это я зря позволил ему оправиться.
— Желаете следствия? — спросил я. — Извольте. Самоубийство вашего племянника уж больно подозрительно выглядит.
Тут он прищурился. Глазки стали щёлочками, на скулах желваки заиграли. Сразу понял, куда я клонить собираюсь.
— Никак, убийство подозреваешь?
— Именно, Артём Поликарпович, — сказал я. — Есть подозрение, что не так всё просто в этом деле. Вот скажите, кому смерть Андрея была выгодна?
Купец огляделся, словно ожидая увидеть убийцу в своей конторке. Жаль, зеркала там не было.
— Кому?
— Так вот ведь и выходит, что более всех — вам. Во-первых, по достижении восемнадцати лет вы должны были выплатить Андрею двадцать пять тысяч.
— И что? — перебил купец. — Должен был, уплатил бы. Я сам полмильёна стою. У меня деньги на обоих в банке лежат, в дело просятся, а не трогаю.
— Как вы сами недавно сказали, — спокойно продолжил я. — Денег много не бывает. Хотя в этом плане у них свой плюс всё-таки есть. Их поделить можно. А вот Катерину…
Наверное, надо было повернуть к этой новой версии как-нибудь поделикатнее, а я поторопился. Вскочив на ноги, купец метнул в меня папку с бумагами. Я едва увернулся. Удачно, кстати, потому как вслед за папкой Золотов на меня бросился сам. Я рефлекторно пихнул ногой вперёд свободный стул. Купец налетел на него и вместе с ним рухнул на пол. Стул с громким хрустом испустил дух.
— Убью! — проревел купец и начал подниматься.
Я смахнул на него со стола все папки. Купец зарычал и, поднявшись на четвереньки, отряхнулся, точь-в-точь как собака. Бумаги разлетелись по всей комнате.
— Буйствовать изволите? — осведомился я. — Это вы напрасно.
— В шею! — прохрипел купец. — В шею гнать! Хлыщ поганый! Убью!