— Тогда, Ефим Родионович, какая же я убийца? Лгунья — возможно. Можете меня за это отшлёпать.
— Я бы с удовольствием, — ответил я. — Но мы будем действовать по закону.
— А по закону, — барышня чуть закатила глаза и процитировала: — Согласно «Уложению о наказаниях», статье 491-й, будучи свидетелем опасности для жизни другого лица и не доставив ему должной помощи, подлежу аресту на срок не более одного, заметьте, Ефим Родионович, всего одного месяца, или же штрафу не более ста рублей. Да и, простите, какую помощь может оказать такая бестолковая барышня, как я? Ну, кроме как метаться и взывать о помощи? Что я, кстати, и делала.
Инспектор покачал головой.
— Это не всё, — не сдавался я. — Вы не просто свидетель. Именно вы привели брата к каналу. Вы отшили нищего, дав ему двугривенный, чтобы он поскорее убрался, вместо того, чтобы попросить о помощи.
— Я… я просто боялась, что кто-то узнает о глупом поступке брата, — вывернулась барышня.
— О нём уже весь город знает, — сказал я. — Что, полагаю, вам и требовалось, иначе бы Андрей нырял в другом месте. Вот это, — я указал на рисунок в руках инспектора, — форменная липа. Или, если хотите, художественный вымысел. Потому как маяку здесь не место. Он должен быть на берегу, но там утром практически никого, а здесь вот рядом — Андреевский собор. Прихожан на службу собирается много, особенно когда служит отец Иоанн.
— Так не многовато ли свидетелей для убийства? — с едва уловимой полуулыбкой спросила барышня.
— Кто-то же должен был вашего брата из канала вытаскивать, — сказал я. — Вряд ли он согласился бы на самоубийство. Нет, он наверняка рассчитывал увидеть «правильный путь» в жизни. Судя по рисунку, ему всего-то предстояло проплыть или даже пролететь, если хорошо оттолкнуться, буквально метр-два, однако из канала без посторонней помощи не выбраться. Поэтому вы прихватили с собой ку.
— Мы? — переспросила барышня.
— Уверен, что принесли её вы. Впрочем, чего гадать? Верёвка немаленькая, в кармане не спрячешь. Нищий, которому вы дали денег, тащился за вами по всей Екатерининской и, конечно, успел её заметить. Сейчас он сидит у Мартына, проедает мой гривенник и проигрывает ваш двугривенный. Мы привлечём его как свидетеля и…
— Хорошо, — барышня кивнула и задумалась. — Как я помню, статья 489 об оставлении в опасности…
— Можно подумать, что это вы учились на юриста, — хмыкнул я.
— Да уж не дурака валяла, — бросила в ответ барышня.
— Не пройдёт, — сказал инспектор. — Я понимаю, куда вы клоните, но там есть специальное разъяснение…
— Нет, — возразила барышня, и улыбнулась.
Улыбка получилась хищная, но твёрдая: мол, меня на мякине не проведёшь.
— Есть, — столь же твёрдо парировал инспектор. — Оно относится к предыдущей редакции уложения, но всё ещё в силе. И оно прямо гласит, что если оставлением в опасности была цель лишить жизни, то в данном случае речь идёт об убийстве, и нам следует смотреть статью 453. Ведь так, Ефим?
Я со всей уверенностью подтвердил, что так, хотя, по правде говоря, лично мне бы пришлось по каждому номеру лазать в томик уложения и читать, чего там понаписано.
— И как обстоит дело с оставлением в опасности с целью убийства? — спросил инспектор.
— Тут я могу только предполагать, — честно ответил я. — Но уверен, что предполагаю верно. Итак, Маргарита Викторовна, сигналом к прыжку послужил ваш крик о помощи. Он должен был привлечь внимание первого же замеченного вами прохожего. Дальше прохожий слышал плеск в канале, героически бросался на помощь и вытягивал Андрея с помощью верёвки. Вот только, крикнув раз, вы сразу замолчали, да и верёвка, не угляди её матрос, так бы и осталась валяться на углу канала, где её быстренько присвоил бы какой-нибудь нищий. Так?
Барышня молча смотрела в пол. Семён старательно скрипел пером. Купец очухался и заозирался.
— А? Что? — пробасил он.
— Помолчите пока, Артём Поликарпович, — попросил инспектор, продолжая разглядывать барышню.
Та подняла голову, собранная и готовая к бою. Я вновь восхитился ею, но на этот раз не внешностью, а умением держаться.
— Суд может и не поверить в вашу версию, — сказала она.
— Но может и поверить, — парировал инспектор. — Вы хотите сделать заявление?
— Да. Если я правильно помню, статья 462 или 463…
— Думаю, 463, — сказал инспектор. — По первой из них регламентируется только наказание за доставление средства к самоубийству, тогда как по второй — подговор к оному лица, не достигшего двадцати одного года, и, опять же, содействие. Максимальное наказание, конечно, сурово, но оно равно тому же минимуму, который полагается за убийство.