Банальное утверждение, но повторить его необходимо: без двенадцати мирных лет (почти двенадцать, ведь Деволюционная война стала всего лишь легкой встряской) невозможны были бы порядок в королевстве (где какое-то время царило неподчинение — в Булоннэ, с 1662 года) и огромная бюрократическая работа Кольбера и тех, кому он подчинялся: изменение законодательства, финансовой системы (здесь необходима была ясность), перестройка армии и флота, который следовало усилить (в 1661 году он уже существовал), чистки Парижа, взимание долга с городов, искоренение псевдодворян, усмирение и расширение колоний. Кроме того, необходимо было чем-то занять (или изгнать) дворянство и заставить платить духовенство. Одним словом: все это было бы невозможно, немыслимо, не сделай Мазарини стране последнего подарка, стране, которую принял всем сердцем, хотя она его не приняла.
Мазарини устроили пышные похороны, парижские церкви готовы были отслужить десять тысяч месс, сердце кардинала перенесли в церковь Сент-Анн-Ла-Руаяль, а тело «ждало» в капелле Венсенна, пока приготовят его усыпальницу там, где теперь находится Институт. Перенос тела состоялся только в 1684 году: к этому времени Мазарини почти забыли — все, за исключением переживших его врагов…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
Надгробные речи
Надгробные речи принято считать ораторским жанром, которым пользуются для прославления «высокопоставленных» усопших. Характерной чертой сего священного красноречия является выспренность, высокопарность и длинноты. Некоторые любители коллекционируют такие речи — их почти всегда публикуют. Для историка надгробные слова не являются первостепенными источниками информации, они грешат искажениями, они обманчивы, как и «Мемуары», зато преувеличения в них вполне однотипны.
Злые языки часто называют надгробные речи стишатами, недоброжелательными, порой даже неуважительными, на особый манер «прославляющими» ушедшую знаменитость.
Однако существуют, к счастью, точные, взвешенные, конфиденциальные сообщения о последних днях и о прошлом умирающих. К ним относится замечательный текст отца Биссаро, но сначала мы приведем несколько примеров из двух речей иного толка.
В шутливом (или почти шутливом) стиле написаны три эпиграммы в форме эпитафий — они взяты из «Мемуаров» одной из мазаринеток, Гортензии, опубликованных в 1676 году, скорее всего, в Кельне.
Лучшей мы находим самую короткую эпитафию:
Здесь покоится Преосвященство второе. Храни нас Господь от третьего!
Вторая не столь возвышенная:
Наконец кардинал окончил свой путь.
Французы, что нам сказать об этом вельможе?
Он установил мир, он умер:
Больше он ничего не мог для нас сделать.
Третья эпитафия написана в песенной форме в 1661 году Пьером Барбье и Франсом Вермийа:
Здесь покоится Мазарини,
Он был хитрее самого Табарена[74]
И хитрыми уловками обманул Францию.
Он стал бы бессмертным,
Если бы хитростью или с помощью денег
Смог обмануть смерть.
Говорят, что мы наденем траур
По кардиналу, который лежит в гробу.
Если ты этого захочешь,
Франция, что с тобой потом будет?
Ты носила траур по его жизни,
Ты будешь носить траур по его смерти?
Если правда то, о чем говорят,
Скаредность имела такую власть
Над его ненасытным сердцем,
Что во имя приобретения большого добра,
Он отдал душу — дьяволу,
Иначе тот ничего бы ему не дал.
Вы, идущие мимо, во — имя Господа, окропите
Мазарини святой водой.
Он так много дал двору,
Что заслужил,
Чтобы ему ответили тем же.
Совершенно в другом стиле произносилось надгробное слово перед Римской курией. Сказать речь о Мазарини поручили отцу Леону, кармелиту из Турени[75], знаменитому предсказателю, подвизавшемуся при французском дворе (он исповедовал умирающего Ришелье) и хорошо знавшему Мазарини. Отметив обычное красноречие Леона, скажем несколько слов об отдельных пассажах его «Хвалебного слова». Вот один из них: «Жизнь великого кардинала Джулио Мазарини — действительно таинственная загадка, состоящая, подобно самым совершенным картинам, из противоречий. Именно они делают эту личность интересной для всех веков, она совершенно неподражаема. Боже мой! Сколько ясности и какая таинственность! Игра света и тени подчеркивает красоту полотна! Французский итальянец, солдат, ученый, доктор богословия, светский человек, Его Преосвященство господин кардинал, чужак и слуга, изгнанник и полномочный посол, подданный и друг королей… знаменитый изгнанник, на чью голову сыпались великолепные оскорбления. Феникс, возрождающийся из пепла. Солнце, возвращающееся из мрака темной ночи и сияющее еще ярче: «Post Nubila, Phoebus». И вот наконец сей посредник между Народами и Нациями за несколько месяцев превращается в бренные останки».
74
Табарен Антуан Жирар — французский шарлатан, родился в Париже в 1584 году, умер в 1633, выступал в балагане, его называли «королем шутов», от него был в восторге Поклен, будущий Мольер. —