У Средиземного моря старая франкская провинция Каталония (короли Франции были графами Барселонскими, и Людовик XIII перенял этот титул) с давних пор входила в состав арагонской, а потом испанской монархии и распространяла свои законы и свой язык до Лекаты в Восточных Пиренеях и замка-крепости Сальс.
В самом сердце Пиренеев с незапамятных времен северные и южные горцы перегоняли свои стада с одного пастбища на другое. Старинные Договоры 1333 года действуют и сегодня, шесть веков спустя, они соблюдались даже в военное время, как будто люди каждый раз напоминали себе, что бог войны Марс не командует скотом, и для жителей Пиренеев эти горы были границами.
Даже если не принимать во внимание многочисленные прибрежные болотистые и мелиорированные земли и озера, которые отвоевывались, начиная с 1600 года, с помощью технических талантов голландских союзников, территория Франции, которой будет управлять Мазарини, была, очевидно, на одну шестую или одну седьмую часть меньше сегодняшней: если хорошенько посчитать, во Франции тех времен было на 16 департаментов меньше по сравнению с 89 департаментами в 1918 году. Границы в те времена ничем не напоминали наши: то не была четко очерченная линия, вдоль которой стояли солдаты и были устроены таможенные посты. «Пошлинные заставы» (то есть таможни) находились, скорее, внутри королевства, поскольку многие провинции (в том числе недавно завоеванные) имели иной статус, чем соседние, потому высокие камни, мосты, острова, огромные вязы разделяли земли приходов и сеньоров, как границы между государствами. Что касается зоны лесов (например, возвышенность Аргони, разделительный рубеж между Бретанью и королевством), их окрестности и просеки просматривались из специально построенных крепостей и даже городов-крепостей, таких, как Оксонн и Витри-ле-Франсуа; в каждой из крепостей был свой гарнизон, в мирное время — легкий.
Короли очень быстро поняли, что необходимо охранять все участки территории, где возможно вторжение, завоевывая крепости на территории приграничных государств: такими форпостами были Мец, Туль и Верден, давно отвоеванные у Лотарингии, а в 1634 и 1639 годах были заняты Филиппсбург и Брейгау на правом берегу Рейна; из-за Альпийского хребта Францию охраняли Суза, Салуццо, Пиньероль и Касаль.
Приведенные примеры ясно показывают, что повсюду под прицелом находились Испания и ее германские союзники: испанцы находились на юге, в изножье Пиренеев; они были на востоке, во Франш-Конте, вблизи Дижона; они стояли на севере, поскольку Артуа, Эно, Камбрези и Фландрия были неотъемлемой частью территории Южных Нидерландов, где правил родственник Его Католического Величества и где могли быть размещены войска, а ведь до Парижа было меньше 150 километров. Напомним, что в 1636 году близ Уазы[20]состоялся прорыв и войска дошли аж до Понтуаза. Все пространство между Нидерландами и Юра находилось во владении разных князей, в основном из Лотарингии, Люксембурга, Бара и других княжеств. Им служили около двух десятков мелких сеньоров, которые прямо или косвенно «зависели» от императора, «Римского императора германского происхождения» (таков был его титул) Габсбурга, ультра-католика и близкого родственника Габсбурга Мадридского. Оставалась Савойя — со столицей в Шамбери (а не в Турине), чей шаткий нейтралитет, в котором нуждались обе стороны (при необходимости они покупали его), позволял давать проход (или не давать) испанским войскам, направляющимся из Италии на север, ведь Испания владела в Италии не только Неаполитанским, но и другими укрепленными территориями, в том числе богатым герцогством Миланским, очень выгодно расположенным. Всеми вышеперечисленными обстоятельствами и была продиктована «большая» политика Франции в ее отношениях с Савойей: Париж соблазнял, делал матримониальные предложения и угрожал силой. В 1600 году, в результате короткой и победоносной кампании, Генрих IV завоевывает Брес, Бюжей, Вальроме и Жекс (признанные Лионским договором в январе 1601 года) и отдает герцогу маркизат Салуццо, позволив таким образом Лиону дышать свободнее — союзническая Женева стала ближе. Испанским полкам была открыта более удобная дорога из Италии во Франш-Конте. Сын герцога позже получил — в качестве медовой компенсации — в жены дочь короля Крестьенну (Мазарини с ней встречался, если читатели помнят).