— А?
— Ужас, говорю, вернулся. Страхолюдина твоя!
— Ужас? Санни?.. Ура, Санни вернулся! — я побросал инструменты и полетел встречать брата. Последний его выход затянулся на долгие две недели, заставив меня основательно соскучиться, — А почему страхолюдина, кстати? — притормозил, открывая калитку в воротах.
— Так, красавец, штоль?
Подивился женской логике и смылся из технички, оставив Мадлен колдовать над «эхами». Если буквально, то колдовать над ними буду завтра я, наемница лишь сделает всю черновую работу — если бы секрет заключался только в сплавах, то и платили бы Мадлен, а не мне.
Ура! Меня берут на задание! Даже минимальную ставку техника выплатят!
Висеть, подобно Зинаиде, на шее мага было бы странно — мне же не десять лет, но, узнав новости, захотелось потеснить его подружку. Вот так сюрприз на день рождения! Самое смешное: только подумав о подарке, вспомнил сегодняшнюю дату, привык, что праздник на снег приходится.
— Ты же только с дороги, когда с Христ успел договориться?
— Мы еще раньше с ней договорились, она сейчас только подтвердила.
— А куда пойдем?
— Кабан! — Санни намекающим взглядом указал на не желающую отлипать Зину, — У Незабудки все уточни. Выходить послезавтра, так что завтра поговорим! — и, подхватив девушку под мягкое место, скрылся в направлении ее комнаты.
Скорчил противную рожу им вслед — у меня на личном фронте опять обозначился спад, а чужое счастье раздражало, — и отправился на поиски своей головной боли. Нашел, выслушал ряд инструкций и обидных слов. К счастью или нет, но Незабудка только недавно сходила «в поле» и заново куда-то выбираться в ближайшее время не планировала, то есть идти мне предстояло без нее. Ну и фиг с ней!
Мадлен по неизвестным причинам мага недолюбливала, но в одном была права: красавчиком Санни не был. Не был он и страшилой, замещая недостатки внешности обаянием и жизнерадостностью, но это для тех, кто хорошо его знал. Для остальных в первую очередь бросались в глаза рыжие волосы и конопушки, щедро разбросанные по лицу и телу. Справедливости ради и я не был писаным красавцем. Причудливо переплетенные гены матери и отца подарили их чаду довольно экзотическую для наших северных краев внешность, из-за которой меня в детстве часто дразнили цыганенком. Не скажу, что никогда ничего не хотел бы в себе изменить, но к окончанию школы стал находить себя интересным, по крайней мере, я выделялся среди обычных лиц одноклассников.
И каково же было мое изумление, когда вдруг узнал, что по местным канонам Санни считался уродом, на которого даже просто смотреть неприятно. Ну, когда первый раз увидел наемника с насурьмленными глазами и подкрашенными Зинкиным бледно-розовым блеском губами (свой бесцветный крем у него закончился), тоже малость присел от неожиданности, а потом долго хохотал: ему бы еще шарик-нос и можно смело выпускать в цирк. И даже логичное объяснение, что в пустыне так проще, не прекратило то и дело прорывающееся хихиканье. Заткнулся только после приказа Мальвы проделать с собой то же самое. Трясущимися от сдерживаемого смеха руками нанес подводку, едва не выколов оба глаза, втер бальзам в губы и удостоился странного вердикта:
— Нда… Поход будет веселым.
По моему мнению, теперь нас стало два клоуна. И если магу косметика придавала комично-зловещий вид, то на мне смотрелась абсолютно по-девчачьи, впечатление лишь усилилось от укладки на голове купленной накануне белоснежной куфии — особым образом повязанного шерстяного платка, до этого мне для хождения по Слободке хватало шляпы или банданы. Шемахи или куфии носили многие наемники, к их зрелищу я давно привык, но сам намотал впервые, если не считать вчерашней примерки.
Вид наемниц, облаченных в черные покрывала неожиданностью не стал — они и по слободке передвигались в хиджабах, не желая раздражать немногочисленное местное население. И если подходить чисто утилитарно, то под черной свободной накидкой можно было скрыть много чего, как они часто шутили — вплоть до всадника с конем или верблюдом.
— И кто такая мадам Гюрза? — примерно на полпути подкатил я с вопросом к Мальве, когда колесить на байке надоело, и я пересел в ее багги, уступив «Звезду» Санни.
— Господи! Только не ляпни такое при ней, она по-русски прекрасно понимает! Это мы ее так между собой, бывает, зовем, а так-то она Фируза. Фируза Хусейн. Если по-русски к ней вдруг придется обращаться, то госпожа, уважаемая госпожа или досточтимая госпожа. По-арабски — саеда. Еще хаджа можно.