Чтобы не суетиться в последний момент, озаботился прощальными подарками всем знакомым. Христ, Мадлен, Мальва, Зайка, Зина, Марина-Ками, Незабудка… внезапно оказалось, что список из хороших людей, которые так или иначе помогли, и к которым испытывал теплые чувства, занял целую страницу. А я, хоть и Кабан, но не свинья. Мадлен (которая, как я уже признавался, меня почти усыновила) отойдут почти все закупленные и сделанные за год инструменты, а среди них хватало вполне себе дорогих. Ей же оставлял несколько наработок, с которыми она могла справиться. Для Христ и еще нескольких наемниц соорудил обереги. Гораздо проще отцовских — до его уровня мне еще расти и расти, да и оборудования подходящего для столь тонкой работы у меня не было, но одну-две пули от головы и груди заготовленные подвески отклонить должны, хочется верить, что этого будет достаточно. Остальным девчонкам наделал водных колец. Тоже не шедевры, но мне всё-таки семнадцать лет, а не восемьдесят.
Вся жизнь вошла в режим ожидания, и на фоне этих чувств совершенно скомкано пролетела поездка в Джидду, где жил спец по фальшивкам. К сожалению, Василия поджимало время, обещанный отдых с купанием ужались в полдня, зато потертый паспорт на имя Закира Абдукадира, утяжелил мой карман. По-арабски я, обжегшись на визите в столицу, говорил уже сносно, а акцент можно было списать на местячковый диалект — местом рождения по новым документам было выбрано какое-то отдаленное и изолированное село.
Ворвавшаяся в комнату Мадлен споткнулась о заготовленную сумку, выругалась и порога заявила:
— Срочно собирайся!
— Куда?
— Ты идешь с девчонками!
Совсем недавно прошел рамадан, приближалось время Зуль-хиджа — месяца хаджа, когда расписание отряда целиком и полностью перестраивалось на охрану паломниц. В Мекку допускали исключительно мусульман, но поди еще доберись до самой святыни! А местные правила строго оговаривали, что женщина может пуститься в путь только безопасно. При том, сколь почитаемым деянием являлся хадж в исламской среде, многие вдовы, особенно пожилые, несмотря на неспокойное время, сбивались в караваны и нанимали валькирий для охраны. Сегодня часть отряда собиралась отъехать в пригород Аръара, где была назначена точка встречи. Не сказать, чтобы постоянно отслеживал перемещения наших «квартирных хозяек», но в этот поход отправлялась Незабудка, с которой я безнадежно пытался помириться уже долгое время. О случившейся ночи с Фирузой не жалел, ощущения после нее — словно снова перестал быть девственником, но при виде прекрасной и теперь недоступной Незабудки сердце все еще ныло: «Эй, парень, а эту кралю ты потерял!»
— Кабаненок, золотце, очень тебя прошу: все вопросы по ходу дела, у нас в лучшем случае минуты! Это просто чудо, что Мальва, кошелка драная, с утра со скандалом в отказ пошла. Все давно решено, аванс получен, а она уперлась и ни в какую! Предчувствие, говорит, плохое, у всех маска смерти! Мы еще все удивлялись: рехнулась что ли на старости лет? А получается, что она своей бучей как на заказ до тебя отъезд задержала! Точно ведьмы в роду были, хоть и отпирается! — бормоча всю эту чушь, Мадлен суетливо выкидывала из сумки вещи, пока не добралась до отложенного в качестве памятного сувенира костюма наемника. — Одевайся! Машины уже заводят!
— Мадлен, а если по нормальному? — тревога наемницы меня заразила, да и не из тех она была людей, чтобы поднимать панику на ровном месте, поэтому сразу же начал, не стесняясь, переоблачаться, пока она спихивала разбросанные вещи обратно, — Хотелось бы конкретики.
— Ищут тебя, поросенок! Не знаю, что ты там натворил, но ищут военные. Один, говорят, по Слободке уже кружил неделю назад, вроде как отдыхал, сам же знаешь, посидеть-выпить нормально только у нас можно. К девкам нашим тогда клеился, в общем, обычный солдафон в увольнении, наезжают периодически, тогда и внимания на него не обратили. А оно вон оно как! Куфию не наматывай! — скомандовала Мадлен, когда я взялся за платок, — Понеслись!
Она дала мне секунду оглядеться — все ли собрано, а потом схватила за локоть и потащила в ангар, продолжая тараторить на бегу:
— Капитанчик этот теперь с какими-то бумагами к Христ заявился. Расселся, как у себя дома, фу ты, ну ты! Тьфу, тварь! Терпеть таких не могу! Знает, гаденыш, что наша лицензия от них не в последнюю очередь зависит, вот и пользуется властью! Христ отсемафорила убрать тебя с глаз долой. Ты извини, но ей жестами только самый минимум передать удалось «мальчик, опасность, убрать». Вроде бы так, я-то сама не видела, это Зайка прискакала вся взъерошенная. Поросенок, ты не обижайся, нам с армейцами ссориться не с руки, но и тебя в обиду давать не хочется! Родной ты нам стал!