Один из культистов прорвался сквозь их строй и молниеносно выпустил из палочки что-то похожее на чёрное лезвие. Милана среагировала мгновенно, но заклинание задело её плечо, и ткань мантии окрасилась кровью. Она даже не поморщилась, ответив убийственным «Рассечением», от которого культист отлетел к стене с жутким ранами на теле.
Зеленый факультет избрал совершенно другую тактику. Они собрались возле огромных кадок с растениями, которые обычно украшали холл, и каким-то образом активировали их. Из безобидных декоративных деревьев выросли огромные шипастые лианы с зубастыми цветками на концах, которые атаковали культистов со смертоносной эффективностью.
— Питайся, мой хищник! — крикнула высокая девушка, направляя палочку на одно из растений, и лиана молниеносно обвилась вокруг ближайшего одержимого, впиваясь шипами в его тело.
Рядом с ней я увидел Мелиссу. Моя орчиха с хладнокровной расчетливостью метала мешочки с какими-то семенами в гущу прорывающихся культистов. Попадая на цель, семена мгновенно прорастали, превращаясь в миниатюрных, но смертоносно эффективных хищников, впивающихся в плоть противника. Одержимые выли от боли, пытаясь вырвать впившиеся в них стебли, но растения только глубже уходили под кожу.
Мелисса действовала с нечеловеческой точностью, подбрасывая пакеты с семенами одной рукой и направляя растения взмахами палочки второй. Ее лицо было сосредоточено и холодно, лишь глаза выдавали то наслаждение, которое она испытывала от боя.
Желтый факультет развернул настоящий арсенал магических устройств. У некоторых студентов в руках были странные жезлы с вращающимися дисками, создающие барьеры, сквозь которые не могли пройти заклинания.
— Активация протокола «Кара» — крикнул долговязый пятикурсник, поднимая над головой сложное устройство, и в следующий момент вокруг него взорвались десятки зеркальных шаров, отражающих заклинания противников прямо в них самих.
Подлетев ближе, я заметил Ярика — закопчённого с ног до головы, с рассечённой бровью, но по-прежнему полным энтузиазма. В руках у него было странное устройство, отдалённо напоминающее волшебную палочку — только чуть длиннее, толще и больше смахивающее на небольшую дубинку.
— Серега! — закричал он, заметив меня. — Ты жив!
— Позади! — только и успел крикнуть я, видя, как из-за колонны выныривает культист с поднятой палочкой.
Ярик отреагировал мгновенно, развернувшись и выстрелив в нападающего. Артефакт попал прямо в грудь одержимого, и тот застыл, окутанный энергетической сетью.
— Новейшая разработка, — пояснил Ярик, перезаряжая устройство. — Парализующие капсулы с механизмом самонаведения. Старшекурсники подогнали.
Но долго разговаривать нам не пришлось. Из бокового коридора вырвалась новая волна культистов, и в их глазах горело такое безумие, что становилось ясно — драться они будут до последнего.
— Защищайте младшие курсы! — раздался голос Шумиловой, которая, как я только сейчас заметил, координировала оборону возле одного из переходов.
А затем в центре холла раздался оглушительный взрыв, и толпа сражающихся расступилась, образуя свободное пространство. В нём стоял Виктор.
Мой дядя изменился со времени нашей последней встречи. Его кожа приобрела глубокий бордовый оттенок, а глаза полыхали не просто красным, а каким-то демоническим, инфернальным пламенем. Волосы, обычно аккуратно зачесанные, теперь стояли дыбом, словно языки пламени. Вокруг его тела клубилась плотная аура, напоминающая доспех из темного тумана, из которого временами проступали очертания когтистых лап и крыльев.
— ПРОХОР! — прогремел его голос, и от этого звука задрожали оставшиеся целыми окна. — ПОКАЖИСЬ, СТАРИК!
Мой дед выпрямился во весь рост и шагнул вперёд, опуская защитный купол вокруг нас.
— Я здесь, сын, — спокойно произнес он, демонстративно убирая палочку в карман и выходя под огонь заклинаний.
Виктор оскалился в пародии на улыбку.
— Какая трогательная встреча, — издевательски протянул он. — Отец и сын, спустя столько лет. Ты постарел, Прохор.
— А ты изменился, Виктор, — дед сделал ещё один шаг. — И не в лучшую сторону.
Между ними словно пробежала невидимая волна энергии. Я почувствовал, как воздух сгустился от напряжения.
— Отдай мне мальчишку, — сказал Виктор, — и, может быть, я сохраню жизнь тебе и этим детям.
Дед рассмеялся. Это был сухой, жесткий смех.
— Ты всегда был паршивым лжецом, Виктор. Или это не ты говоришь, а твой хозяин? Сколько от тебя вообще осталось, сын?