Спорить бесполезно. Я же видела, как он в туалете показывал класс.
- Не бойся, я сам на раскладушке лягу. Иди, что смотришь?
Как иди, а поцеловать? Я снова смеюсь, а Волков хмурится.
- Оля, у тебя точно всё в порядке?
- А ты как думаешь?
- Как я думаю, лучше тебе не знать. Иди, Оля, я сейчас антисептик принесу.
- Не надо, пошли на кухню. Там и обработаю.
На кухне у меня действительно поехала кукуха. Потому что на столе развалился огромный таракан и крепко спал. Я попятилась, а Лёха заметил это и спросил:
- Может, всё-таки в комнате?
- Да, не будем его будить.
Через пять минут он обработал мне шов. Я хотела сделать это сама, но он так посмотрел на меня, что я согласилась на его помощь. А потом накрыл тёплым одеялом.
Ладно, поцелуй зажал, пусть хоть животик погладит. Мне и вправду на мгновение показалось, что он пару раз коснулся и провёл пальцами по моему телу.
- Завтра ни на какую работу ты не пойдёшь. Рано утром поедем к доктору. Пока не заживёт шов, делать тебе ничего не дам. Ни дома… И тем более на работе.
- С какой это стати? Что хочу, то и делаю.
- Пока живёшь у меня, подчиняешься беспрекословно. Поняла?
Я демонстративно отвернулась.
- Не слышу? – произнёс над самым ухом.
- Да поняла, поняла. Ложись уже.
- Спокойной ночи.
- Рядом ложись, я передумала.
Глава 17
Из одежды на мне – его рубашка и летние шорты. Хорошо, что они нашлись в Лёшиных вещах и мне подошли. Иначе не знаю, как бы я выкручивалась.
И что делать завтра, тоже не знаю. Надеть абсолютно нечего. А тех денег, что у меня остались в кошельке, хватит с трудом недели на три на питание.
Волков давно сопит под боком, а я смотрю в потолок. Дышит спокойно и совсем тихо. Кровать маленькая, мы соприкасаемся друг с другом. Я чувствую его тело, а меня это больше не бесит. Он тёплый и домашний. Рядом с ним мне спокойно, уютно и ничего не беспокоит.
С самого раннего детства я ни на кого не могла положиться. Мама постоянно воевала с папой, а он делал для меня только то, что касалось учёбы и моего содержания. Я получала практически всё, что хотела. Но решить мои проблемы не мог никто.
А их было предостаточно. В пятом классе девочки из параллели заставили меня покурить. В шестом классе мальчишки заперли в мужском туалете, чтобы посмеяться. В восьмом классе прицепился сын директора и заставлял с ним целоваться, а меня тошнило от его слюней и от внешнего вида. А он щурил и без того маленькие «поросячьи» глаза, нагло ухмылялся и лапал меня своей вечно потной ладонью.
В девятом, а в десятом… За одиннадцать лет набралось много историй, о которых я предпочла бы забыть навсегда.
Но они приходят за мной во сне. В такие ночи я всегда просыпаюсь с криком, а потом с облегчением понимаю, что это осталось в обеспеченном детстве с красивой внешней оболочкой, но в таком несчастном и отвратительном.
Мне всегда хотелось к кому-нибудь обратиться. Чтобы кто-то взял меня за руку, пошёл со мной и наказал моих обидчиков. Но мама всегда считала, что я должна справляться самостоятельно. А папе я и рассказать ничего не могла. Мы были так отдалены друг от друга, что связывало нас только свидетельство о моём рождении.
В универе я поняла, что многих можно банально купить. А ещё за деньги можно привести в порядок свою внешность. А так как природа меня не обидела, то, превратившись в прекрасного лебедя, я стала использовать свои внешние данные на полную катушку.
И, скорее всего, в обозримом будущем добилась бы успеха. Выскочила бы замуж, если уж не за старика, то за зрелого и финансово свободного мужчину. А для этого мне нужны были деньги. Много денег, о чём я не забывала регулярно напоминать моему папочке.
Мне было приятно это делать. Таким образом я мстила за мои детские годы. И находила в этом, как ни прискорбно, утешение.
С годами он становился всё более сентиментальным. Требовал общения со мной, и ни в чём не отказывал «любимой» дочери. Поэтому все эти последние события никак не хотят укладываться в голове.