Однажды он переиграл сам себя, не приняв во внимание мой рано раскрывшийся талант прохиндея. Перед отъездом в Москву он предложил нам проредить участок от сорняков за скромную таксу в три копейки за маленький и пять копеек — за большой. Мы согласились без долгих раздумий: нам был нужен новый футбольный мяч.
Мы начали с энтузиазмом, потом наш пыл подугас: попадалась все время какая-то мелочь, на мяч ее явно не хватало.
— Мишук, зачем нам ковыряться с этой ерундой? — спровоцировал я дядьку, который всегда прислушивался к моим советам, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте.
— А какие у нас варианты? — грустно вздохнул он.
— Как какие?! — вскричал я, все более загораясь своей гениальной идеей. — На заднем дворе, где общая дорога с соседкой, такие лопухи по обочинам — копеек на десять потянут, не меньше!
К возвращению деда была собрана полная тачка сорняков, от чего он пришел в ужас. Торг был долгим, но компромисс был найден: всех денег мы не получили, но мяч нам все же достался[35].
Прабабушка Вера Викторовна Панченкова, урожденная Соболева, с отцом на руках (фото из семейного архива)
В Пушкино, на той самой Акуловой горе, которую увековечил Владимир Маяковский, в доме, который построил прадед Тихон Петрович, прошло мое детство — безмятежное, счастливое, полное проказ и маленьких приключений.
Мы с Мишуком были неразлучны, пока он не стал интересоваться девчонками. Я все никак не мог взять в толк: на кой ему сдались эти задаваки? Нет, понимал я, прикольно обстрелять с дерева шишками местных красоток, дефилирующих вдоль нашего забора, но тратить время в их обществе, когда вокруг столько интересного? Лучше отправиться на пруды лягушек пострелять из самострела, уверял я дядюшку. Или сразиться в крокет, или в бадминтон — обязательно на счет и через сетку, — мяч попинать на худой конец.
Крокет — это было серьезно, это было действо, сводившее вместе всю семью, притягивавшее соседей для соревнований между дачными участками, между дамами и мужской половиной, между старшим и младшим поколениями. Каких только комбинаций пар мы не придумывали! Каждый сезон где-то заказывались новые шары взамен поврежденных, а мы со «старшим братом» готовили площадку, выравнивая ямки и подсыпая песочек — требовалось непременно идеальное поле, дабы исключить любые споры. Ведь сражались мы не на жизнь, а на смерть!
Пушкинский крокет (фото из семейного архива)
Увы, мне так и не удалось приучить ни своих детей, ни их друзей к любимой игре своего детства. Травяное поле было безупречно, как и новый комплект шаров и молотков. Но, видимо, не хватило мне того куража, что был у деда, его умения нас завести.
Спортивные баталии часто заканчивались шашлыками. Они вошли в нашу жизнь раньше, чем завоевали Подмосковье. На даче приятеля своего детства, отец которого, Аркадий Лурье, известный художник-иллюстратор, вывез концепцию мангала со своей родины, из Сухуми, мой молодой папа влюбился на всю жизнь в священнодействие с мясом на углях. Железным мангалом мы не обзавелись, его заменили кирпичи. Зато с идеальным мясом проблем не было.
Совсем недалеко от Пушкино, в Тарасовке, находилось уникальное для Советского Союза заведение — шашлычная «Кооператор», по сути, частный ресторанчик. Скромный шалман на берегу Клязьмы с несколькими столиками под пластиковой рифленой крышей и маленьким зальчиком, он притягивал к себе и известных спортсменов из расположенной поблизости футбольной базы «Спартак» и просто любителей хорошо поесть. Шашлыки, цыплята табака, чебуреки — вкуснее, чем в «Арагви», — готовил шеф Георгий Гоголадзе. Здесь можно было разжиться заготовкой шашлыка по-карски из почечной части баранины на косточке и домашним вином, доставленными прямо из Грузии.
Если семидесятые для меня прошли под знаком Пушкино, то восьмидесятые разделились на «Клязьму» и Кратово — большой дачный кооператив, включавший поселок старых большевиков и примкнувших к ним работников ЦАГИ, а также дачи многих известных всей стране людей. Здесь в тени старых сосен в разные годы жили Михаил Зощенко и Сергей Эйзенштейн, Мариэтта Шагинян и Булат Окуджава, сказочник Александр Волков и автор «Железного потока» Александр Серафимович. Мама в детстве играла с девочками-соседками Анастасией и Марианной Вертинскими, а отец раскланивался через забор с профессором из «Гаража» Леонидом Марковым.
35
Возмездие за неправедные дела неотвратимо: в этом я убедился, когда через много лет, вспомнив о воспитательных методах деда, от большого ума предложил дочерям собрать с небольшого картофельного поля на даче колорадских жуков. Они долго упирались, ныли, что им брезгливо, но предложенная цена в один доллар за штуку поборола их лень. Вечером мне были предъявлены планшеты с наклеенными (!) в ряд тварями, чтобы избежать торгов, в количестве пятисот штук. Несмотря на протесты внутренней «жабы», пришлось раскошелиться, хотя терзают меня смутные подозрения, что на двух сотках столько жуков уместиться никак не могло.