Из выступления Николая Савинкина, заведующего Отделом административных органов ЦК КПСС:
«Щелоков действительно присвоил без наличия на то соответствующего разрешения три подаренных ему машины „Мерседес“. Одну машину он записал на сына, вторую — на жену, третью — на дочь. Только под серьезным нажимом он сдал две из этих машин, а третья так и осталась у его сына. За счет Министерства внутренних дел Щелоков начал строить дачу для своего сына на Соколиной горе. Дача, которую он построил в Калининграде для тестя, после смерти тестя была передана жене Щелокова. О том, что Щелоков признает наличие этих злоупотреблений, говорит уже тот факт, что он после разбирательства вернул государству сто шестнадцать тысяч рублей»[4].
Эти наследники Сталина, которые, наконец-то вздохнув свободно после смерти Вождя, стали жрать в три горла, превратившись в коллективного инженера Корейко, набивая канистры сотенными купюрами, чтобы потом, предав всех и вся, дать возможность своим детям разграбить то, что было создано трудом миллионов и ценой жизней миллионов!
Но пока эти детишки в основной массе из-под плинтуса не высовываются: не гоняют наперегонки по центру столице на иномарках, не устраивают кутежи в ресторанах с битьем посуды и мазаньем официантов горчицей, не бахвалятся друг перед другом неправедно нажитым богатством. Стоит им проколоться — и суровая машина КПК возьмет за жабры дурных отцов. Тут не спасут ни депутатская неприкосновенность, ни инструкции по наружному наблюдению, осуществляемому органами государственной безопасности СССР (утверждены приказами № 0015 от 2 марта 1973 и № 0035 от 7 марта 1987 года), выводящие из-под надзора КГБ руководителей партийного и советского аппарата, начиная с уровня председателя поселкового или сельского советов народных депутатов и секретаря райкома комсомола. «Черные кабинеты», Двенадцатый отдел КГБ СССР (прослушка) бдят круглые сутки и информируют кого надо о любых грешках. Попадешься, положишь партбилет на стол — и адью.
Хоть убейте, в толк не возьму, зачем им все эти богатства были нужны, неужели заранее готовились к приходу Бориса Ельцина, к прихватизации? Тратить, по сути, было не на что: банкеты оплачивали подчиненные, машина служебная, квартиры детям можно было через местный исполком устроить. Подобное, чего скрывать, было повсеместно.
Но богатый дом не возведешь — и сложно из-за тотального дефицита, и внимание привлекает… Я роскошные дворцы видел только в Закарпатье: отделанные мрамором, с белыми колоннами у входа, с заборами из листов нержавеющей стали, по которым шли причудливые узоры. Местные нас уверяли, смущаясь и пряча глаза, что виллы эти понастроили шабашники, что по всему Союзу мотались, что у них на каждый гвоздь квитанция. Ага, на фондируемый материал, ну-ну… Почему-то слабо верится, что руководство области и правоохранители в стороне остались.
Зато я верю, что не один мой отец был настоящим коммунистом и патриотом, что стяжательством и конформизмом страдали далеко не все партийцы. В девяносто первом им пришлось пройти нелегкую проверку на прочность[5]. И я верю, что тысячи моих сверстников, чьи отцы занимали ответственные посты, были нормальными и порядочными людьми и семья прививала им здоровый взгляд на действительность, правильные моральные устои.
Конечно, встречались на моем пути и зазнайки, и пижоны, и сложно четко определить, из какой среды, чьих кровей. Но так заведено в мире еще со времен египетских: всегда в толпе серых куриц найдется свой павлин. Не благодаря, а вопреки, ибо шагать в ногу со временем не так уж сложно — так было, так есть и так будет. Не очень сложно было подчиняться простым правилам: скромность украшает, лишнего не болтай, не нужно выпендриваться — сколько раз мы слышали подобное от родителей.
Вот мы и помалкивали. Лишь через много лет я узнал, с детьми каких непростых людей меня сводила судьба — в школе, на отдыхе, в МГУ, в военных лагерях. Сколько интересного можно было узнать! Помощник Андропова, важный чин во внешней разведке, руководители из Секретариата Верховного Совета и Совмина, видные дипломаты, куратор от КГБ Академии наук… С дочкой последнего вообще получилось забавно, ведь наши отцы работали, по сути, бок о бок. А я и не знал, и она то ли не ведала, то ли постеснялась сказать, то ли в ее семье было принято за правило языком о работе отца не трепать.
4
Зарплата Щелокова, по воспоминаниям дежурного по его приемной Владимира Сорокина, была очень высокой — около полутора тысяч рублей, у жены — около четырехсот, но сколько же министру нужно было лет копить, чтобы отдать такую запредельную для СССР сумму? Если учесть, что Щелоков ежемесячно только на покрытие текущих расходов на питание, театральные билеты, книги и личные подарки отдавал помощникам двести — двести пятьдесят рэ, за два кремлевских пайка — сто сорок рэ, выходит, он всю свою бытность на посту руководителя МВД только и делал, что откладывал деньги, чтобы с партией рассчитаться. Верится слабо, особенно с учетом пристрастия семьи Щелоковых к драгоценностям, живописи и приобретению картин, не говоря уже о покупке дачи в Болшево за большую сумму (называют от двадцати пяти до двухсот тысяч рублей). Правда, почему-то, как видим, на заседании Секретариата Савинкин заявил о строительстве дачи, что не соответствовало действительности: дачу Щелоковым в семьдесят четвертом продал эстрадный певец Эмиль Горовец, уезжавший в Израиль. Дача, по его словам, была шикарной — генеральской. И ее продажа открыла певцу дорогу в эмиграцию.
5
Увы, вспоминая, как столпы советского общества — секретари и председатели разных «комов», на словах преданные бойцы партии и пламенные коммунисты, — в одночасье перековались в демократов и тайных борцов с режимом, из товарищей в господа, сдав свой партбилет, как стеклотару, верю я в это с большим трудом. Но не все, далеко не все. Отец — да, себя не предал: когда пришел его черед делать свой выбор, он сказал, что «на этих мразей работать не будет». А многие его коллеги, не предавшие и не принявшие, или сгорели за считаные месяцы, или пустили себе пулю в висок.