К чему я это все, Толя? К тому, что у этого гаденыша стартовая площадка была не чета твоей, в разы похлеще, а вырос совершеннейший ублюдок и гондон. И таких историй тьма, не мне тебе говорить».
Что тут скажешь, Советский Союз, громогласно трубивший про социальное равенство, порождал такую гремучую смесь типажей, что и Шекспиру не снилось. Очень странная это была страна — планета СССР.
Планета СССР
Я родился и почти тридцать лет прожил в Советском Союзе. Я не застал полет Гагарина и не видел ликующих улиц наших городов, но четверть века я жил с ощущением гордости за свою родину и в уверенности, что живу в лучшей стране на свете. Потом, при Горбачеве, все посыпалось. Сперва участились катастрофы, и в народе зашептали про генсека: «меченый»; следом взбесившаяся от вседозволенности армия отрицания прошлого, как назвал журналистский пул один из его участников, начала наполнять наш комфортный информационный вакуум грязными помоями. И большинство повелось, не осознавая последствий, — плюс превратился в минус, стремительно, всего за пару лет. Вместо созидательной работы, вместо серьезных реформ, способных вытолкнуть СССР на новый виток, получили очернение всего и вся, старт разграбления страны и предательство элит, разложивших изнутри партию, народы и весь Союз.
В 1978 году в СССР прибыла с визитом советолог с мировым именем Элен Каррер Д’Анкосс, элегантная шарман, истинная парижанка и француженка во всем, хоть и урожденная Зурабишвили. Она приехала к нам в гости и поразила тем, что с удовольствием лопала гречку[7]. Еще большее удивление вызвали ее слова:
— Я уверена, что Союз через десять лет распадется!
Мы дружно посмеялись: страна только что приняла новую Конституцию и готовилась к Олимпиаде — локомотив СССР гордо несся вперед, и ничто не предвещало беды. Правильно гласит русская пословица: в своем глазу бревна не увидать.
Еще она позабавила нас своим наблюдением:
— У вас в магазинах шаром покати. А придешь в гости — столы ломятся от еды. Как так?
Как, как — вот так. Все крутились, кто как может, и жили неплохо, очень пьяно, дружно и весело, с уверенностью в завтрашнем дне, в достойной жизни пенсионера, в предсказуемых обстоятельствах — в уютном мещанском мирке с его мелкими радостями и бедами, с засоренными идеологическими штампами мозгами («советский человек — это звучит гордо»), в повседневной беготне «чтоб все было, как у людей» — унизительной, если разобраться. Кто-то устраивал личный достаток, забивая квартиры как символом достатка коврами, хрусталем и ненужными книгами, которые годами пылились на полках. Кто-то двигал науку и прогресс человечества, используя возможности государства сосредоточивать на нужном направлении серьезные силы и средства. По крайней мере, так объяснял мне мой дед, сыгравший не последнюю роль в создании ТУ-144 и ТУ-154 (закрытая Ленинская премия 1980 года).
Вражьи голоса источали свой яд, пытаясь «открыть нам глаза». Большинству — не без оснований — монотонный бубнеж из радиоприемника под скрипы глушилок казался происками империалистов. Куда больше в озлоблении народа, в его отвращении от клятых коммуняк наделала антиалкогольная кампания Лигачева, превратившая спокойных людей в озверевшую толпу у входа в винный магазин.
Сегодня я далек от обожествления «совка». Да-да, я использую это презрительное название, потому что отчетливо вижу коренные недостатки, глубинные противоречия и порою звериную сущность социалистической системы. Я верю ныне в частную собственность, мощный потенциал рыночной экономики и преимущества ссудного капитала. Да что там говорить — не слепо верю, а давно на собственной шкуре проверил и убедился в этих столпах капитализма. Но я одновременно стараюсь быть объективным и признаю многие достижения СССР.
Союз Советских Социалистических Республик — это целый мир, цивилизация. Особая экономическая система, которую целенаправленно разрушал Госплан[8], и он же стимулировал стройку таких объектов, которые до сих пор нас кормят, поят, греют, возят и освещают; своя надстройка со вставшими на ремонт социальными лифтами в эпоху застоя; своя идеология, превращенная с тяжелой руки Иосифа Сталина в веру, которую требовалось принять не умом, а сердцем; своя культура, подарившая нам убогие книги, пылившиеся в магазинах, фильмы, провалившиеся в прокате, и музыку, от которой не было спасения, но и нетленные шедевры и великие имена, которыми гордимся и мы, и будут гордиться наши дети.
СССР — это страна тотальных запретов. Запрет — оружие труса. Конечно, запрет запрету рознь, общество не способно самоорганизоваться без ограничений. Но принцип «все, что не разрешено, запрещено» — последнее прибежище слабака. Не можешь победить — запрети! Когда Горбачев с подачи Александра Яковлева провозгласил: «Все, что не запрещено, разрешено», — общественный мозг взорвался. Правда можно? И нам за это ничего не будет?
7
Ее вкусовые предпочтения мама узнала еще в 1973 году, когда она в первый раз была приглашена к нам в дом. Заранее, по телефону, она предупредила, что ее закормили икрой и прочими советскими вкусностями, и просила простой русской еды. Чего проще? Мать приготовила свой обычный борщ по-московски (с сосисками и чесноком), на второе — мясное рагу с соусом из тушеных овощей (морковка, лук, болгарский перец), на гарнир — разваристую гречку. На третье был компот из сухофруктов. Парижанка была в восторге.
8
Был в наше время такой анекдот. На Красной площади парад, в строю невзрачные мужчинки в очках и с портфелями. Удивленные иностранные гости интересуются, кто это. «Это Госплан СССР — наше самое мощное оружие! Берегись, Америка, скоро узнаешь почем фунт госплана!» — отвечают им знатоки.