Хэйтан, как и положено, налил вино в чашу гостя - кровь, переходящую в клан Ночных Теней, следовало возместить кровью земли, как велит обычай. Когда же гость поднес чашу к губам, Хэйтан плеснул немного вина в четвертую чашу и вылил вино в очаг - ибо по праву эта чаша предназначалась тому, кто уже не может ее пригубить. Отцу мальчика.
- Приведи кого-нибудь из старших учеников, - велел Хэйтан, когда он и новоиспеченный ученик, в свою очередь, испили вина. Все тот же мальчишка выбежал из комнаты и вернулся с высоким ладным парнем лет шестнадцати. Парень поклонился Наставнику и гостям и замер в ожидании приказа.
- Риттай, - произнес Хэйтан, - это новый безымянный. Покажи ему, где он теперь будет жить, и выдай ему новую одежду.
Мальчик встал, молча поклонился, старательно подражая движениям Риттая, и вышел вслед за старшим учеником. Ничего не скажешь, воспитан малыш отменно. Пожалуй, для Ночных Теней это не такое уж обременительное приобретение, как думалось Хэйтану поначалу. Может, и будет толк из мальчугана.
Хэйтан подошел к окну. Мальчик ковылял за Риттаем, стараясь не отставать. Что ж, он не только неглуп и наблюдателен. В присутствии духа ему тоже не откажешь.
- Чему меня здесь будут учить? - Нелепый этикет внешнего мира запрещал мальчику лично обратиться с вопросом к наставнику - но если бы он не спросил ни о чем у Риттая, Хэйтан почел бы его безвольным баловнем, привычным плыть по течению. Да, по части самостоятельности у мальчика тоже все в порядке.
- Боли, - ответил Риттай, не задумываясь. На свой лад он прав. Для восьмилетнего мальчика, урожденного жителя внешнего мира, основным в обучении окажется именно боль.
Мальчик поднял на Риттая сосредоточенный взгляд.
- Кажется, это я уже неплохо умею, - произнес он.
Именно эти давние слова и вспомнились мальчику, когда он ожидал своей очереди пройти - или не пройти - Посвящение в самом конце шеренги своих сверстников. Риттай оказался прав. За время своего обучения мальчик узнал много такого, о чем и не догадывался, - но наибольшее число сведений он почерпнул о том, что и как в человеческом теле может болеть. Вывихнутые суставы, растянутые связки, свыше сил натруженные мышцы, обожженная или обмороженная кожа... это не говоря уже о тех разнообразных ощущениях, которые причиняет удар, нанесенный должным образом в должное место. А еще говорят, что к боли привыкнуть нельзя! Тот, кто это изрек, наверняка не был Ночной Тенью, ни даже учеником.
Но привыкнуть не значит полюбить. При одной мысли о предстоящем Посвящении мальчик зябко поводил голыми плечами. Уж если привычные, каждодневные труды ученичества так мучительны... какой же новой, еще неизведанной болью встретит его Посвящение?
Три дня - или, вернее, трое суток - ожидающие Посвящения из кожи вон лезли, показывая, на что они способны по части обычных и не совсем обычных воинских умений. Очевидно, им удалось превзойти себя, ибо в праве пройти обряд ни одному из них отказано не было. Подростки выложились полностью, и теперь, измотанные тремя сутками непосильного даже для них напряжения, они изо всей мочи старались достойно встретить последнее испытание: не уснуть, ожидая, когда настанет их черед. Кое-кто пытался делать вид, что вовсе не хочет спать, иные украдкой позевывали, отвернувшись. День выдался знойный, и мальчиков даже в тени разморило до полного изнеможения. И почему им так не повезло? Окажись нынешний день пасмурным и прохладным, Посвящение давно бы уже шло своим чередом. Но мастера-наставники ни за что не упустят случая подвергнуть своих питомцев неожиданному испытанию. Начинать обряд они медлили явно намеренно. Не уснет ли кто, не изменит ли ученикам выдержка в самый последний момент... иногда такое случалось. Но не тут-то было: мальчики с ног валились от утомления, и им просто недоставало сил, чтобы толком разнервничаться. Ими овладело тяжеловесное спокойствие усталости.
Когда мастер Хэйтан жестом подозвал пока еще безымянных учеников к себе, мальчик повиновался, почти уже не осознавая, что он делает и зачем. Его слегка подташнивало от усталости, в голове звенело. Он вошел вслед за наставником в распахнутый настежь Дом Посвящения. После невыносимо яркого солнечного света прохладная темнота показалась мальчику тишиной... целым озером тишины... неподвижным дремлющим озером. Мальчик даже прислушался невольно - не плеснет ли хвостом верткая серебристая рыба? Мысль о возможной боли уже не занимала его. Страх остался там, снаружи, под жгучим полуденным солнцем.
Он не мог бы сказать, откуда в руках мастера-наставника взялся небольшой узкогорлый кувшинчик - но при виде него напрягся вновь: мальчик знал, что в нем находится. Заполучить состав этого зелья мечтал не один военачальник. Снадобье, способное навсегда изменить человека, придать ему почти нечеловеческие способности - или убить в нечеловеческих муках. Взрослого воина, не прошедшего вдобавок особого обучения, зелье убило бы наверняка. Для подростка, потомка многих поколений Ночных Теней, снадобье не таило в себе опасностей. Для хорошо обученного пришельца со стороны, невзирая на вполне подходящий возраст, результат оставался гадательным. Сколько бессонных ночей мальчик провел в размышлениях о грядущей боли - а возможно, и смерти... но сейчас ему отчего-то не было страшно. Может, ему и жить-то осталось всего ничего... и все равно не страшно. Наверное, это неправильно - не испытывать страха в такую минуту. Он попытался укорить себя за неподобающее моменту отсутствие страха и даже устыдился, но испугаться ему так и не удалось. Вопреки рассудку и здравому смыслу мальчик не мог заставить себя думать о смерти. Он думал лишь о том, каким окажется на вкус таинственный напиток. Гадость, наверное, жуткая...
Но мастер не предложил ученикам пригубить зелье. Он зашел им за спину. Мальчик с недоумением услышал несколько сдавленных вскриков - а потом, в свою очередь, вскрикнул и сам, когда вдоль его хребта скользнула холодная, как змея, струйка воды. Так вот как действует снадобье - оно проникает в спинной мозг! Мальчику показалось, что у него и вовсе нет хребта, а взамен него сквозь тело течет ледяная жидкость... такая холодная... обжигающе холодная... Он успел почувствовать, как чьи-то руки бережно подхватили его обмякшее тело... потом жгучий холод в спине сменился мгновенным жаром... а потом и жар исчез - осталось только ровное ласковое тепло.