Мальчик был крайне разочарован. Целый год он мечтал о том, как приедет в Валлонкур. В его представлении это был прекрасный замок, над которым развеваются шелковые знамена Древа крови. Повсюду — в залах и коридорах — рыцари в серебряных доспехах. Во дворах, где послушников обучают фехтованию, стоит звон мечей.
— Это Валлонкур? — недоверчиво спросил он.
Мишель мягко улыбнулась.
— Нет, это старое прибежище княжеского дома Марчилла. Он заброшен уже более сотни лет. Нам не сюда. Долина цитадели ордена настолько прекрасна, что при виде ее сжимается сердце. Если ты побывал там однажды, всегда будешь хотеть вернуться, и неважно, куда забросит тебя судьба.
— Ты счастлива?
Было видно, что Мишель удивлена этим вопросом. Она поглядела на развалины и едва заметно кивнула.
— Думаю, я очень близка к тому, чтобы быть счастливой. — Она улыбнулась, погруженная в свои воспоминания. — Уже даже гавань Валлонкура невероятно прекрасна. Тебе понравится. В западной части гавани из отвесной стены бьют два водяных фонтана. Мелкие сверкающие капельки воды окружают ее подобно тому, как фата окутывает невесту. Вода из фонтанов падает в темные воды гавани под большим углом. Там, где она бежит, в скале сделаны террасы, заросшие буйной зеленью. Этот парк кажется похожим на огромную лестницу в небо. Другого такого места, от которого так захватывало бы дух, я не знаю.
Люку не хотелось обижать ее, но сады казались ему скучными. Он горел желанием увидеть крепость. Говорили, что Валлонкур неприступен.
Эскорт обошел отвесную скалу с разрушенным замком. Люк смотрел на бесконечную струю бурлящей пены. Между скалами у подножия замка видны были остовы двух кораблей, словно кости, выбеленные солью и ветром. При их виде его наполнила странная горечь. Внезапно он почувствовал себя одиноким и ревниво посмотрел на других послушников на борту «Святой Джилл». Почему ему нельзя быть с ними?
По другую сторону замка скалы Валлонкура стремились все выше к небу. Флотилия снова вошла в небезопасные воды. Рифы и непредвиденные ветры превращали поездку в приключение.
Мальчик с удивлением смотрел на отвесную стену, поднимавшуюся по левому борту. Он никогда не видел ничего настолько огромного и величественного. Рядом с этой скалой даже галеасы казались крохотными. В нишах жили чайки, наполнявшие небо своими пронзительными криками.
Рядом с корпусом «Святого Клементия» резвился дельфин, плыл наперегонки с кораблем, хотя гребцы с таким жаром принялись за работу, будто речь шла о спасении их душ. Они обошли очередной мыс, и перед Люком открылся необычный вид, затем вошли в широкую бухту, на противоположной стороне которой отвесную скалу прорезала щель высотой до самого неба. Сначала мальчик подумал, что она недостаточно широка даже для того, чтобы пропустить повозку, запряженную волами, но величина ее была потрясающей. Чтобы пройти бухту, потребовалось почти полчаса. А по мере того как они подходили ближе к щели, она все больше расширялась. В ней свободно могли пройти рядом две галеасы. И тем не менее, корабли шли, словно жемчужины, нанизанные на веревочку.
Люк чувствовал, как тяжело в этом проходе и кораблю, и гребцам, но почти не обращал на это внимания: от того, что открылось его взору теперь, просто захватывало дух. Ради этого вида стоило, пожалуй, предпринять такое опасное путешествие.
Хороший мальчик
«Он хороший мальчик, это стоит сказать о нем в первую очередь. Он единственный пережил чуму в Ланцаке, и, встретившись с ним впервые, я была твердо уверена в том, что его защищает длань самого Тьюреда. Божий суд, который я спровоцировала, о чем сейчас жалею, казалось, подтверждал мое мнение.
Я путешествовала с этим мальчиком почти год, и если бы меня спросили, какое качество у него наиболее выдающееся, я ответила бы, что это стремление быть принятым в орден. Недавно он отпраздновал свой двенадцатый День имени. Он кажется мне необычайно зрелым для своих лет, очень серьезным. Может быть, все дело в том, что какое-то время он прожил среди мертвых.
Он молится с необычайным жаром, талантлив в стрельбе и имеет задатки хорошего фехтовальщика. Он мог бы стать рыцарем, который однажды сделает честь нашему ордену. Общаться с ним приятно. Он так очаровывает, что когда я пишу эти строки, то чувствую себя негодяйкой. Но есть у него и другая сторона.
Еще до того как прийти в Ланцак, я заразилась чумой. Я не хотела признавать это. Не хотела верить, что сама встречусь с Пожинателем смертей и что эта встреча состоится не на поле битвы. В моем паху образовался большой чумной бубон, темные пятна покрыли все тело. Как часто я видела это за свой год смирения! И ни один человек, отмеченный этими знаками, не выжил. В некоторых местах чуму называют черной смертью. И это действительно так. За тем, у кого на коже появился черный цвет, приходит смерть.