Лес начинался прямо за башней. Кожаные ведра принцесса бросила под куст. Сколько будет ждать ее Жюстина? Когда начнет волноваться и позовет рыцаря с платформы?
Гисхильда сошла с узкой тропы, которая вела, очевидно, к источнику, и исчезла в густом подлеске. Ей хотелось, чтобы у нее остались те хорошие вещи, в которых она выбралась из палатки матери целую вечность назад: легкие сапоги, кожаные штаны и эльфийская рубашка. Теперь она уже помнила, как хотела пробраться к отцу, как выбралась из палатки матери. Но что случилось потом и как она попала в крепость рыцарей ордена, оставалось загадкой. Похоже было, что Лут вырезал кусочек из ее жизни…
То, что надето на ней сейчас, не годится для жизни на природе. Платье и сандалии — вряд ли подходящая одежда для длительного похода через лес. Но попытаться все же стоит. Девочка полагалась на то, чему обучила ее Сильвина. У нее все получится!
Под густой листвой дубов темнота была почти абсолютной. Гисхильда прислушивалась к тысячам знакомых шорохов леса. Ей было настолько хорошо, что она почти забыла о боли. Свобода!
Глаза быстро привыкли к темноте, и девочка достаточно быстро продвигалась вперед. Примерно через полчаса к концерту леса примешался новый звук. Среди деревьев посветлело. Перед ней лежало озеро.
Гисхильда пожала плечами, вернулась в лес, взяла западнее и вскоре снова вышла на берег. Полуостров! Разумнее будет идти в тени деревьев вдоль берега. Так она быстрее найдет перешеек.
Она бросилась бежать легкой рысью. Над водой клубился серый туман, но на небе были видны все звезды. Дорога вела ее все дальше на запад, а потом берег повернул круто к югу. Девочка вздохнула. Похоже, предстоит долгий марш. Башня стояла на южной оконечности полуострова. Вероятно, придется осторожно прокрасться мимо, а там вскоре покажется и переход на материк.
Гисхильда отправилась в путь широкими шагами. Тихий внутренний голос, желавший вразумить ее, она упорно игнорировала.
Спустя два часа закрывать глаза на правду оказалось невозможным: Воронья башня стояла на острове! Гисхильда решилась бы проплыть около мили, но, насколько хватал глаз, другого берега не было видно. Она оказалась в ловушке.
До рассвета девочка просидела под вязом неподалеку от двери, глядя на башню. В мокром от росы платье она вернулась к огню. На столе стояло кожаное ведро, наполненное водой. У огня сидела на корточках Жюстина и глядела на нее. Она ничего не сказала, но по глазам можно было прочесть все, о чем она думала.
— Ты знала, что произойдет! Тебе вовсе не нужно было, чтобы я принесла воды. Ты знала, что я убегу, — яростно зашипела на нее Гисхильда.
Друснийка выдавила усталую улыбку.
— Я считала, что лучше выяснить этот вопрос поскорее. Честно говоря, я даже думала, что ты из упрямства будешь пару дней прятаться в лесу.
Предательница просто позволила ей подвергнуть свою жизнь опасности, поняла девочка. И теперь она стоит перед ней, словно беспомощный ребенок. Она сделала именно то, чего от нее ожидали, и ничего у нее не вышло. От ярости Гисхильде хотелось закричать.
— Ты счастлива, оттого что так хорошо служишь нашим врагам?
Друснийка молчала.
— Ты всегда была предательницей? Неужели предателями рождаются? — с подчеркнутым спокойствием спросила Гисхильда. Она ей сейчас устроит! — Они крадут наших богов и превращают нас в своих слуг. А ты подчиняешься им! Я тебя презираю!
Наконец Жюстина подняла голову и долго смотрела на нее.
— Это я переживу. Подобные тебе презирали меня всегда, — наконец проговорила она.
— Должно быть, ты дала повод для этого.
Молодая женщина безропотно приняла обвинение. Казалось, оно не рассердило ее, не обидело. Она даже не пыталась отвечать на дерзости улыбкой. Просто сидела. Как камень. С каждым ударом сердца Гисхильда злилась на нее все больше.
— Твой муж тебя тоже не очень ценит, не так ли? — продолжала принцесса.
— Ему никто не нравится, — тихо сказала Жюстина.
— Я понравлюсь!
Женщина подняла на нее взгляд.
— Ты язычница. — Очевидно, она полагала, что этим все сказано.
Гнев Гисхильды медленно утихал. Ведь ясно же, что друснийка не виновата в том, что ее заперли на этом острове, в том, что отсюда нельзя бежать. Не виновата она и в том, что Гисхильду ранили и похитили. Принцесса знала, что несправедлива. Но ей нужно было на ком-то сорвать свою злость.
— Что заставило тебя стать подстилкой для наших врагов? Неужели никому другому ты, мешок с костями, была не нужна?
Девочка поняла, что зашла слишком далеко, когда слова сорвались с ее губ. Но забрать их назад было уже нельзя.