За один месяц после объявления войны бандиты убили более двухсот продработников. Было уничтожено шесть миллионов пудов хлеба — четырехмесячная потребность Москвы и Петрограда. Подвоз хлеба в пролетарские центры резко сократился.
(Нынешней зимой, в январе, в клуб бригады пришли московские газеты, и на третьей странице «Правды» Борисов прочел сообщение «От комиссии по снабжению столиц при Совете Труда и Обороны»:
«Сократить в Москве, Петрограде, Иваново-Вознесенском районе и Кронштадте выдачу хлеба населению но карточкам временно… выдавать прежнюю двухдневную норму на три дня».
Коротенькое сообщение было энергично отчеркнуто чьим-то твердым ногтем, видимо самого комбрига, потому что он первым забирал к себе всю свежую почту. Зловещая заметка!
А по дороге с Украины, когда эшелоны бригады ненадолго останавливались на узловых станциях, кавалеристы своими глазами видели страшные картины повального голода, охватившего города и рабочие поселки, — все-таки в деревне голод чувствовался не так. На вокзалах и в пристанционных садиках валялись сотни людей — больные, обессилевшие, а то и умершие. Дети грызли кору с деревьев, рвали первую весеннюю траву. Кричали мешочники, голосили над покойниками женщины. На дымных кострах жгли завшивленную одежду тифозных…
Казалось, то, чего не смогли добиться Колчак, Деникин и белополяки, совершит жесточайший, невиданный голод.)
Антоновцы умело пользовались местными условиями. Поражала способность даже больших соединений мгновенно заметать свой след. В считанные часы по команде предводителя бандиты поодиночке разбредались и потаенными тропами пробирались к своим домам. Карабин засунут в стог, конь поставлен в сарай, а недавно вооруженный всадник превращался в мирного селянина, который, выставив через плетень бороду, смотрит на измотанную погоней красноармейскую часть. Банды рассасывались, как вода в песке. Но вот поступал условный сигнал — и банда, вооруженная, отдохнувшая, вновь на конях. Гоняться за таким противником — все равно что шашкой зарубить слепня: только руку отмотаешь. К тому же у бандитов была превосходно поставлена разведка и разработана условная сигнализация. Крылья мельницы поставлены косым крестом — в селе чужие, прямым крестом — свои. Между деревнями шныряли неуловимые подростки, передавая распоряжения бандитского центра.
К весне 1921 года в руках Антонова находились две армии по десять полков каждая. Формировались полки по уездам и волостям, носили их названия, снабжались оттуда пополнением, продовольствием и фуражом. На местах работали органы, ведавшие мобилизацией и борьбой с дезертирством. В каждом полку была учреждена должность палача. Антонов ввел в своих войсках политотделы и трибуналы. В оперативном отношении армия подчинялась главному оперштабу, в политическом — губернскому комитету СТК.
После кронштадтского мятежа антоновщина была последней вспышкой контрреволюционных сил. В стране начиналась полоса упорядочения, похожая на большую и основательную приборку в доме после капитального ремонта и въезда настоящих хозяев со всем обширным имуществом.
Была создана Полномочная комиссия ВЦИК под председательством Антонова-Овсеенко (того самого, что арестовал в Зимнем дворце Временное правительство). В Тамбовскую губернию направлялись крупные воинские соединения во главе с испытанными на полях гражданской войны командирами. На ликвидацию восстания отводился месячный срок.
…Наматывая и разматывая с пальца прядь волос, Борисов размышлял о том, что очищение уездов не ограничится одним лишь разгромом вооруженной силы Антонова (о чем как раз и думает сейчас Юцевич, склонившись над развернутой штабной картой), помимо военных усилий понадобится еще немало гибкости, ума, соображения, или, как называл все это комиссар, политики. Бои боями, по соблюдение месячного срока, отпущенного на подавление мятежа, будет во многом зависеть и от того, насколько быстро население деревень и хуторов разберется в обстановке и лишит Антонова своей поддержки. Таким образом, если смотреть на дело по-комиссарски, полное освобождение крестьянству, запуганному бандитской пропагандой, кавалеристы Котовского должны принести не на одних лишь остриях своих заслуженных шашек…