Распахнулись двери машин, из них деловито и быстро повыскакивали солдаты. Посыпались резкие команды офицеров, солдаты строились по отрядам в сто человек, центуриям, или в две-три центурии, манипулам, и уходили в тоннели. Всё стихло. Сэм взобрался на механического коня, Рэм тихо сидел во флаере над коммуникатором, я — на глыбе камня, человек двадцать преторианцев охраны — возле входов в тоннели. «Транспорт» был предусмотрен для всей нашей группы, в том числе регента и меня, но пока им никто не пользовался. Ещё присутствовал десяток дежурной смены самого «объекта», но мы с ними совсем не контактировали. Прошло около часа, пока что-то изменилось. Рэм вдруг надел наушники, выслушал какое-то сообщение, затем передал его императору по-македониански, после чего тот дал знак мне и охране следовать за собой, и мы поскакали к одной из групп. Вот уже впереди стали слышны звуки перестрелки: характерное жужжание бластерных лучей, глухие взрывы, победные крики и предсмертные вопли. Мы остановили коней и спешились. Сэм взял трубку в правую руку, бластер — в левую, и медленно двинулся по коридору. За ним направилась охрана и я, вытаскивая своё оружие, выданное Рэмом во флаере — короткий лучемёт армейского образца, внешне похожий на израильский автомат «УЗИ», который любят террористы в американских фильмах.
Тоннель повернул, император остановился и нажал на кнопку на трубочке, из неё вытянулось метровое мерцающее силовое лезвие. В руке Сэма оказался световой меч, похожий на тот, что я видел в фильме «Звёздные войны». Правда, он отличался, и не только цветом. Лезвие постоянно гудело в низких тонах, при малейшем движении рассыпая искры и оставляя недолгое свечение в воздухе. Зайдя за поворот, мы увидели сверкание сражения. Грот, в котором столкнулись македониане и остаток дружины Роб-Роя, был достаточно велик. Каменные столбы по всей его площади предоставляли массу хороших укрытий, чем обе стороны активно пользовались. Стрельба шла в основном из бластеров, поэтому воздух уже стал достаточно жарким.
Сэм одним прыжком преодолел оставшееся расстояние и засел у входа в грот. Отсюда были видны наши и не наши солдаты, палящие друг в друга. Я нашёл себе удобную позицию между двумя здоровенными сталагмитами, стараясь казаться как можно незаметнее, тем более что и император предпочитал роль наблюдателя, а его охрана бездельничала в тоннеле. Но всё-таки меня засекли, и кто-то открыл огонь по моему убежищу. Я проломил складным прикладом лучемёта дырку и принялся стрелять в ответ, высовывая только ствол, не целясь и больше для шума. Внезапно в дальнем конце грота засверкали лезвия нескольких световых мечей — кому-то из македониан удалось ползком добраться до противника. «Чёрные» попытались было сопротивляться, но против этого, совсем недавно принятого на вооружение средства оказались бессильны. Я отчетливо увидел, как светящийся клинок разрубил простой металлический меч солдата, поднятый в рефлекторной попытке защититься, и легко прошёл дальше, оставив ужасную рану через всю грудь насквозь, вместе с доспехами. Через какую-то долю секунды это же силовое лезвие защитило хозяина от луча бластера, поглотив его и засверкав, рассыпая искры.
Вдруг огонь со стороны противника уменьшился чуть ли не вдвое, и я догадался, что по другим тоннелям прибыла подмога. Македониане воспользовались этим, применив тяжёлое вооружение, которое в ограниченном пространстве под плотным огнём до сих пор использовать не удавалось. Несколько сгустков плазмы из станковых плазмомётов, таких же, как у Роб-Роя, обрушилось на позиции противника, окончательно его доконав. Солдаты повыскакивали из-за укрытий, стреляя на ходу и размахивая световыми мечами. Произошла короткая яростная стычка, затем они вошли в тоннели, и повели бой там. Сэмюэл вышел из-за своего укрытия, погасил так и не пригодившийся клинок, и направился к вражеским позициям. Охрана мгновенно рассыпалась, взяв первое лицо под защиту от любой неожиданности. Однако, принять участие в бою нам не пришлось, четыре манипула Первого Внешнего легиона сжали жалкие остатки отряда Роб-Роя в клещи и всех перебили и без нас…
Мы с императором ходили по тоннелям, где только что бушевало сражение, и что-то искали, что именно, Сэмюэл не говорил. Солдаты из легиона с носилками таскали раненых «чёрных» и своих, тела погибших, пепел, носили трофейное и потерянное оружие к машинам и подчищали следы сражения. В одном из гротов Сэм остановился перед несколькими кучками пепла, лежащими рядом, — здесь ударил плазмомёт, — между ними лежала невообразимая мешанина из горелого тряпья и обугленных останков. На этой куче, слегка присыпанный пеплом, льдисто поблёскивал меч — длинное узкое лезвие, узоры на металле возле рукояти, а на самом конце её, удерживаемый похожими на когти полосками металла, сверкал и сиял неземным светом яркий полупрозрачный сапфир…
Часть 2 Империальный Союз
Глава 7
…Отыщите острова,
Где зелёная трава,
В ней живут любви и мира
Позабытые слова.
Во дворец мы вернулись, когда уже давно рассвело. Рэм с хитрой миной смылся в свою резиденцию (а может, и к невесте, благо по пути было), и через полчаса я понял, почему. Мы с Сэмом сидели в информатории, когда начались звонки от репортёров, — личный контакт с императором был невозможен по причине обособленности и закрытости дворца. С первым из них, самым везучим, император коротко поговорил, дав небольшое интервью, на второго наорал, третьего послал подальше, а потом приказал блокировать городскую линию связи. Такая неразговорчивость была, похоже, не в диковинку, потому что они принялись отлавливать в городе участников сражения, солдат и офицеров, расспрашивать их, и героические эволюции наших храбрецов, увиливавших от камеры, кто как мог, мы смогли увидеть на экране телевизора.
— Да, в течение часа все каналы будут забиты «свежими новостями», — иронично пробормотал император и тут же с проклятием принялся стирать своё высказывание из памяти информатория, с ненавистью глядя на чёрный микрофон, куда только что что-то диктовал.
— В Советском Союзе принято рассказывать анекдоты про чукчей, в США — про блондинок, у нас — про журналистов, — счёл необходимым пояснить он мне, — профессия неблагодарная, настоящий репортаж получить очень трудно, а интервью взять — тем более. Так исторически сложилось, здесь средства массовой информации старше на триста лет. Хотя у нас они намного менее пронырливые, чем в тех же Штатах. И чётко знают, что никто не даст им называться ещё одной ветвью власти. Их главная функция — своего рода обратная связь от населения к правительству.
Экран телевизора тем временем сменил картинку, начался следующий сюжет. Сначала, как водится, реклама, а потом кое-что, заинтересовавшее Сэмюэла. Показывали какой-то дворец в столице, удивительно роскошное и праздничное на вид здание, попутно что-то рассказывая по-македониански, затем журналисты провели интервью с некой особой, владелицей заведения, насколько я понял. Эта самая особа также болтала исключительно на македонианском, видимо, подражая манере русского общества восемнадцатого века выражаться «изысканно», на французском. Но, тем не менее, Сэм уловил смысл сказанного и перевёл мне, как только закончилась передача:
— Высший свет собирается сегодня вечером во дворце капуанского вице-императора, на улице Развлечений. Лена будет рада, да и тебе стоило бы поехать, ходят слухи, что тобой интересуются некоторые примечательные особы из модельного мира.